– Ага. – Гарри вздохнул. – Вот такие вот жители Викторианской эпохи.

Он вернулся к книге, обсуждая с Амели происхождение странного чудища и то, может ли это быть небольшой риф или плавучий остров.

– Это объясняет, почему оно больше кита, хотя ничто не может быть больше кита, – сказала Амели.

– Да, но как оно движется так быстро?

– Может быть, это остров с ракетным двигателем.

Они дошли до конца главы, и ни Амели, ни мореплаватели 1860-х годов так и не поняли, что происходит.

– В общем, – заключил Гарри. – «Так или иначе, но по милости “чудовища” сообщение между материками становилось все более и более опасным, и общественное мнение настоятельно требовало, чтобы моря были очищены любой ценой от грозного китообразного».

Амели уложила Мэри Шелли под одеяло вместе с собой.

– Значит, это кит. Но там все говорят, что это не кит, а риф, а это глупо. И книга дурацкая. И жители Викторианской эпохи тоже дураки.

– Да, – ответила Розалина. – Еще какие.

Поцеловав дочку на ночь, она оставила Амели наедине со снами о веретенообразных предметах.

Наверное, для приличия следовало бы спуститься и поставить чайник. Но Розалина была матерью-одиночкой, которая победила в любимом конкурсе пекарей, и ей было не до приличий. Поймав Гарри за футболку, она потащила его в свою спальню. Не успели они переступить порог, как он снова поцеловал ее.

– Можно, да? – спросил он, задыхаясь. – Я хотел этого с тех пор, как Анвита нам помешала.

– Еще как можно.

Она поцеловала его в ответ, и это чувство пронеслось сквозь нее, как мотоцикл. Потому что она тоже этого хотела и ждала. Все это время, пока ее поздравляли и желали ей добра. Всю дорогу домой. Всю книгу Жюля, мать его, Верна. Ведь хоть в ее жизни и хватало хорошего – друзей, семьи, выпечки и совершенно нового будущего, он был только для нее.

Как и прежде, все начиналось довольно мило, не просто прикосновения губ к губам. Но так продолжалось недолго. Как только Розалина поняла, что она не в настроении быть милой. Она была в настроении добиваться. Брать. Жаждать. И Гарри был великолепен. Его губы жадно впивались в ее. А его тело твердым грузом повалило ее на кровать. И сила его в эти мгновения была освобождением. Даже приглашением, которое подталкивало ее сцепить руки и нетерпеливо изогнуть бедра.

– Думаю, – сказала Розалина, стягивая с него футболку, – мне нужно это снять. Прямо сейчас.

Гарри опустился на колени между ее ног – раскрасневшийся и взъерошенный. Его рот слегка покраснел от ее поцелуев.

– Точно?

– Да, точно. Еще и Анвите все расскажу.