Так как вслед за тем наступит Золотой век и его худшая половина, то настоящего подъема при нормальном течении общественной болезни не будет до 2062 г. Но если болезнь примет ненормальное течение, то подъем будет в течение около пятнадцати лет после 1977 г. Но не дай Бог такого несвоевременного подъема, потому что он предвещал бы нам почти сплошной упадок в течение всего следующего цикла, и, следовательно, России угрожала бы судьба древней Римской империи.

Участь, которая предстоит русскому народу в ближайшем будущем, конечно, печальна и при наших современных знаниях совершенно неустранима, а потому лучше бы было совершенно не знать ее»²⁴¹.

После ухода в отставку В. А. Мошков продолжал заниматься наукой, проживая в Варшаве, откуда в силу политической нестабильности уехал в Болгарию. Его уход из жизни продолжает сохранять определенный ореол таинственности. В.А. Мошков ушел в вечность 19 ноября 1922 г., но в памяти благодарного гагаузского народа его труды продолжают жить.

В.А. Мошкова можно назвать примером феномена гагаузской пассионарности (по Л.Н. Гумилеву). Не будучи сам гагаузом, он выступил мощным мобилизатором и популяризатором гагаузской идентичности. Благодаря перу ученого о малочисленном народе, проживающем в Буджаке, узнали научные, а затем и широкие круги общественности. Не случайно столь трепетное отношение к этой личности сохраняется и сегодня, причем не только в сообществе исследователей, но и среди простых жителей Гагаузии²⁴².

Немецкие и швейцарские колонисты. Интерес к немецким поселенцам в научной литературе имеет свои взлеты и падения. Достаточно устойчиво он проявлялся в рассматриваемый период. Тогда, в XIX в. изучение освоения новоприобретенных территорий имело еще и важное прикладное значение. Впрочем, о трудах того времени мы еще поговорим далее.

В межвоенный период, когда Бессарабия находилась в составе королевской Румынии, интерес к теме немецких колонистов носил сдержанный характер. Информация о немцах, как о пришлом населении, встречается в трудах Н. Йорги²⁴³, И. Нистора²⁴⁴, которые рассматривали национальные меньшинства как пришлых на исконных румынских землях.

Советская Россия считала присоединение Бессарабии к Румынии аннексией, потому книги академика Л.С. Берга, вышедшие в 1918 и в 1923 гг., были направлены как раз на подчеркивание поликультурного состава населения Бессарабии, которое было сформировано в ходе исторических событий конца XVIII – начала XX в. В названных трудах Берга представлена квинтэссенция информации, накопленной в литературе указанного времени о немецких поселенцах.

Вместе с тем отношение к немецкому присутствию на указанных землях в советской литературе межвоенного периода не было ровным. По мере нагнетания противостояния перед Второй мировой войной в СССР появились работы, направленные на негативную риторику в отношении немецких колонистов²⁴⁵. Приход национал-социалистов к власти в Германии еще больше дистанцировал восприятие немецких колонистов, которых стали воспринимать в качестве представителей пятой колонны фашистской Германии. Этот образ плотно закрепился в литературе советского времени. Трагизм ситуации заключается в том, что и советские, и германские власти относились к немецким колонистам с недоверием, что прослеживается в исторической судьбе последних²⁴⁶.

Немецкая историография перед войной, наоборот, рассматривала переселенческие тенденции в качестве концепции «народной колонизации» Восточной Европы.

В Советской Молдавии немецкий вопрос рассматривался довольно односторонне. Внимание уделялось истории переселения, этнодемографическим процессам²⁴⁷, на чем, собственно, изучение немецкого населения ограничивалось.

Всплеск интереса к теме немецкой колонизации возникает в годы перестройки и обретения союзными республиками независимости. В Молдове появляются публикации В. Пасата²⁴⁸, П.М. Шорникова²⁴⁹, защищается первая диссертация по немцам Бессарабии В. Киртоагэ²⁵⁰.

В России выходят публикации В.М. Кабузана²⁵¹, С.В. Кретинина²⁵², С.В. Капустина²⁵³, раскрывающие различные стороны исторической судьбы и культурного наследия немецких колонистов Бессарабии.

В Германии в 2012 г. появляется книга одной из потомков немецких колонистов – Уте Шмидт, с подробным анализом их жизни и быта²⁵⁴. Безусловный интерес представляют труды В.Ф. Дизендорфа – выходца из среды немцев Поволжья, начавшего изучать историю своих соэтников в России, но позже эмигрировавшего в Германию²⁵⁵.

Таким образом, в историографии, посвященной немецким колонистам, прослеживается определенная динамика, пиком которой можно обозначить современный интерес к проблеме.

Первая немецкая колония Тарутино была образована в Бессарабии в 1814 г. С 1815 по 1842 г. был основан ряд новых немецких поселений. В 1815 г. возникли три новых колонии – Красный, Малоярославец 1-й и Кульм; в 1816 г. – Старый Арциз, Бородино, Березино, Клястиц, Лейпциг, Бриенн, Кацбах, в 1822 г. – Сарата, в 1823 г. – Малоярославец 2-й и Фер-шампенуаз 2-й, в 1825 г. – Новый Арциз. Кроме того, были образованы такие села, как Гнаденталь (1830), Фриденсталь (1833), Денневиц (1834), Лихтеншталь (1835), Плоцк (1839), Гофнунгсталь (1842)²⁵⁶, Фершампенуаз 1-й, Париж²⁵⁷.

В исторической памяти населения современного Приднестровья сохранились воспоминания о немецких поселенцах. Наиболее известны немецкие поселения Глюксталь (сегодня Глиное), Нейдорф (Карманово), Кассель (Великокомаровка), Бергдорф (Колосово), Гофнунгсталь. Всего в Приднестровье располагалось 41 немецкое поселение; в конце XIX в. в них насчитывалось около пяти тысяч жителей.

Историю заселения, освоения территории и проживания в XIX – начале XX в. можно поделить на ряд условных этапов:

1этап – с первой половины XIX в. до 1860-х гг. – период, характеризующийся эпизодической информацией о немцах в регионе.

II этап – 60–80 гг. XIX в. Это время характеризуется увеличением количества публикаций в 1860-е гг., что было связано с ростом числа иностранных переселенцев и в немалой степени объяснялось значительным экономическим прогрессом немецких колонистов.

В этот период немецкие поселенцы уже считаются неотъемлемой частью мультикультурного населения региона. Доказательство тому – ряд серьезных публикаций офицеров генерального штаба А.И. Защука, А.Ф. Риттиха и др.