– Точно! Его работа была связана с пунктами приема стеклотары! Только он им не заведовал, а перевозил тару на склады куда-то в пригород. Начальник автобазы или что-то в этом роде. У него в подчинении порядка десяти грузовиков, кажется, так. Я еще тогда подумал: и какие двери может открыть простой стеклоприемщик? Но Артем был весьма горд тем, что сумел завязать с ним знакомство, поэтому я промолчал. По большому счету мне было плевать, с кем он дружит. Подумать только! Я был так строг к нему, а теперь он мертв, а моя Танюша…

Игорь Николаевич склонил голову на грудь и застонал. Лобанов подал знак Бибикову, тот осторожно поднял Рогачева со скамьи и отвел в УАЗ. Взяв с Семенова слово, что он доведет мужчину до квартиры, Бибиков попрощался, и машина уехала.

– Итак, что ты обо всем этом думаешь? – задал вопрос капитан Лобанов, как только Бибиков вернулся.

– Думаю, мы найдем Бориса в Придонском; у сушильного завода, который изготавливает вино, наверняка есть собственная база пустой стеклотары, – заявил Бибиков.

– Значит, едем на железнодорожный вокзал, – заключил Лобанов.

– Вы обещали связаться со следователем Харитоновым, – напомнил Бибиков. – Прежде чем действовать, было бы неплохо получить разрешение.

– Ты всегда такой правильный, Бибиков? – капитан впервые назвал участкового по фамилии, и тот это заметил.

– Дело не в моей правильности, а в том, чтобы добытые нами сведения впоследствии можно было назвать законными, – заявил Леонид. – Пойдемте, товарищ капитан, Харитонов ждет вашего звонка.

Лобанов бросил на участкового сердитый взгляд, но в здание морга прошел. Пару минут поговорил с санитаром, и тот провел его в комнату с телефонным аппаратом. Все еще сердясь на Бибикова, Лобанов приказал ему оставаться в приемной. Пока шел разговор, участковый изнывал от нетерпения. Он чувствовал, что они близки к разгадке, рвался в бой и не меньше капитана хотел начать действовать, но поступиться принципами не мог. «Следователь Харитонов нам доверился, сам пошел к подполковнику, принял основной удар на себя, а мы собираемся подложить ему такую свинью? Нет, это не по-товарищески. Так не пойдет», – убеждал он самого себя.

Разговор с Харитоновым затянулся, и Бибиков начал настраиваться на то, что им будет приказано передать дела капитану Шубину. «Обидно, столько пройти и выпустить дело из рук, – размышлял он. – Лобанову наверняка тяжелее, чем мне. Он, как-никак, московский опер, и даже не опер, а следак, а тут приходится ходить в подчинении. Интересно, почему все же он променял жизнь в столице на нашу провинцию?» Этот вопрос беспокоил Бибикова все сильнее, ведь будь он на месте Лобанова, ни за что не уехал бы из Москвы. «Если задать ему этот вопрос в лоб, ответит он или пошлет меня куда подальше? – Леонид всерьез обдумывал этот вопрос. – Вроде он мной доволен, раз везде с собой таскает. Так почему не спросить? Надо было сделать это вчера, когда он ко мне на обед пришел».

– Долго будешь мечтать? – услышал он за спиной голос капитана. – Для оперативного работника ты слишком рассеян, Леонид.

– Простите, товарищ капитан, я не заметил, как вы вернулись, – смущенно произнес Бибиков. – Как прошел разговор?

– Насыщенно, – бросил Лобанов.

– Так мы в деле или нет? – с замиранием сердца задал вопрос Бибиков.

– Запомни, Леонид: не родился еще тот полковник, который сумел бы отказать капитану Лобанову, – подняв вверх указательный палец, проговорил Лобанов и, не выдержав, рассмеялся. – Нам дали добро, Леонид. Поехали на вокзал, нас ждут великие дела.

На вокзале выяснилось, что очередной электрички ждать почти час. Пришлось просидеть это время в зале ожидания, чтобы не отморозить носы. Обещанные минус пять превратились в минус пятнадцать, а если добавить северный ветер, получалось все минус двадцать. Пока ждали, перекусили в вокзальном буфете пирожками с повидлом и на станцию Подклетное приехали хоть и промерзшие, но сытые. Чтобы не тратить лишнее время на поиски места складирования пустой тары, Лобанов отыскал подсобное помещение грузчиков и в ходе десятиминутного разговора выяснил все, что требовалось.

Центральный склад стеклотары овощесушильного завода находился буквально в пятистах метрах от железнодорожной станции. Там же хранилась и продукция завода. Заправляла всем энергичная женщина по имени Октябрина Сталиновна, яркий представитель ранней эпохи становления социалистического общества, коллективизации и прочих «заций». Дорожные грузчики заранее предупредили, что с пустыми руками к Октябрине Сталиновне лучше не соваться, что она, мол, хоть и ведет борьбу за строительство светлого будущего, хоть и прокладывает дорогу к коммунизму, но личными интересами никогда не пренебрегает.

Подумав, Лобанов отправился в привокзальный буфет и там, используя все свое обаяние, уговорил молоденькую продавщицу продать ему «из личных запасов» дорогущую коробку шоколадных конфет «Вдохновение» московской кондитерской фабрики имени Бабаева. Вооружившись сладким подарком, Лобанов поймал машину и вместе с Бибиковым поехал на заводской склад.

На то, чтобы отыскать человека, готового подсказать, где найти Октябрину Сталиновну, ушло добрых десять минут. Лобанов уже потерял терпение, пытаясь оторвать хоть одного работника от сверхважных занятий вроде складирования ящиков с бутылками или натирания полов и стен в ангарах для хранения стеклотары.

– У них тут что, вечный субботник? – возмущался он. – На две минуты от работы оторваться не могут!