Разговор прервал звук приближающегося автомобиля. Бибиков вышел на дорогу, помахал руками. Спецтранспорт для перевозки трупов, в среде сотрудников милиции называемый «труповозка», подъехал к мусорным контейнерам. Машина остановилась, и из кабины вышел высокий мужчина средних лет. Поздоровавшись, он спросил:

– Криминалисты уже были?

– Нет, вы первые, – ответил Лобанов.

– Как всегда, не торопятся, – проворчал мужчина. – Ладно, я в кабине. Зовите, если что.

Криминалисты подъехали буквально через пару минут. Пока осматривали место происшествия, пока собирали улики, капитан Лобанов стоял в стороне и безучастно следил за происходящим. Так продолжалось минут тридцать, после чего он махнул рукой, призывая Бибикова.

– Хватит время впустую тратить, – заявил он, когда Леонид приблизился. – Давай до Тараскина прогуляемся.

Дом Тараскина нашли быстро, как и говорил патрульный, по запущенному палисаднику. Подойдя ближе к входной двери, ощутили и характерный запах застоявшегося перегара, подгнившей пищи и немытых тел. Бибиков сморщился.

– Даже входить не хочется, – проворчал он.

– Так оставайся на улице, – недовольно оборвал участкового Лобанов, которому таскаться по зловонным комнатам тоже не слишком нравилось.

– Нет, товарищ капитан, я с вами, – решительно воспротивился Бибиков.

Они вошли в дом без стука, так как дверь оказалась открыта. В сени намело снега, но хозяев это, по-видимому, не волновало. В доме не было света или просто не включили, но продвигаться пришлось на ощупь.

– Есть кто живой? – повысив голос, спросил Лобанов.

Ему никто не ответил, и он прошел дальше. В комнате было светлее, так как на окнах не было занавесок. Через стекла, давно не видевшие тряпки, пробивался слабый свет от уличного фонаря. Лобанов пошарил рукой по стене, нащупал выключатель. Послышался щелчок, и тусклый свет залил комнату. Убранство комнаты выглядело убого: узкая скамья вдоль стены, некрашеный деревянный стол, один колченогий табурет и нечто вроде тумбочки возле русской печи, на которой стояла алюминиевая кастрюля с каким-то варевом. Людей в комнате не было, и Лобанов снова крикнул:

– Эй, хозяева, отзовитесь!

На его крик из соседней комнаты выполз старичок лет восьмидесяти. Спутанные волосы лезли на глаза, он подслеповато щурился.

– Хтой-то тута? – прошепелявил он.

– Милиция, папаша, – представился Лобанов. – Ты хозяин дома?

– Хозяин-то? Нет, не я. Тараскин здесь хозяин, – охотно ответил старичок.

– А ты кто?

– Я вроде как гость его.