В общем, для короткометражного фильма содержания вполне хватает. Но «Мальчик русский» идёт 72 минуты. Рассказ о судьбе слепого крестьянского паренька на Первой мировой смонтирован с выступлением современного оркестра, исполняющего Рахманинова, и вот это — спорный ход. Не скажу ничего плохого про оркестр, он играет прилежно. Не брошу камень и в Рахманинова, он вообще ни при чём. Но расположенные рядком окровавленные солдаты с Первой мировой и гладкие, довольно упитанные, благополучные лица оркестрантов обескураживают. Цель монтажа не просматривается. Когда Абрам Роом в своей дивной картине «Цветы запоздалые» (1970) по Чехову соединял оркестр, исполняющий Фантастическую симфонию Берлиоза, и трогательный мелодраматический сюжет о напрасной любви больной девушки, это было оригинально и остроумно. А вот в «Мальчике русском» приём смотрится манерным, словно режиссёр интересничает, и напрасно — он и так достаточно интересен. Даже столь тщательно подобрать лица, так наладить работу художников, гримёров и костюмеров — достаточно для серьёзной заявки на профессионализм. Конечно, надо двигаться дальше, не канонизируя собственные огрехи, развиваясь и учась, но несомненно, что дебют Александра Золотухина состоялся, даже вот — чудом прокрался в прокат.
Но теперь о «сопутствующих обстоятельствах». Надеюсь, что тем двум зрителям, которые вместе со мной добрались до зала № 10 кинотеатра «Октябрь», картина «Мальчик русский» приглянулась. Мне же посещение этого сеанса показалось исключительно отвратительным. Живых кассиров в кинотеатре уже не держат. Для покупки билетов следует тыкать пальцем в замурзанное табло автомата, но билетов никаких нет — вместо них выдают обыкновенный чек. Неведомая гадина, которая не может жить спокойно, глядя на то, как нам хорошо без неё, упразднила всю эстетику «билетиков» — театральных, киношных, музейных, любых. А ведь у каждого такого билетика была индивидуальность, был дизайн, некоторые их даже коллекционировали, с них начиналось «путешествие в культуру». И всё кончено — теперь на руках пошлый чек, будто ты купил заурядный товар! Чек этот стоил, однако, 570 рублей — кино длится 72 минуты, стало быть, по восемь рублей за минуту… Далее нужно ползти на третий этаж, лифта нет, пандусов тоже, как добираются туда инвалиды? Хотела выпить кофе — он только на первом этаже, и тоже из автомата. Чтобы найти зал № 10, я скиталась по страшным пустым коридорам третьего этажа, где надо снимать фильмы ужасов, и нисколько не удивлялась, что воскресным вечером этот кинотеатр в центре Москвы был отчаянно пуст.
Торжествующая в «Октябре» эстетика была «эстетикой» дешёвой забегаловки, где скучающие рассеянные продавцы продают вам несъедобный продукт, который надо скоро и прочно забыть.
Для просмотра столь изысканной картины, как «Мальчик русский», такая «эстетика» категорически не подходит. Так что радоваться тому, что современное отечественное авторское кино всё-таки проползает в прокат, я бы не спешила.
Хотя те двое зрителей (юноша и девушка), которые пришли в этот вечер посмотреть на доблестного «Мальчика русского», просидели весь сеанс, не ушли, не шумели. Вспоминаю, как в юности, в семидесятые годы, ловила по Домам культуры Тарковского, «Зеркало» или «Андрея Рублёва», после сеанса смотришь в зал — там пять или семь человек — и думаешь: «А ведь наверняка с ними можно было бы подружиться…»
Вот и сегодня — далеко не каждый отважится прибыть в кинотеатр на сеанс отечественного авторского кино. Но я женщина русская, меня на испуг не возьмёшь.
Воительница жизни
Богомерзкий вирус испортил праздник народной артистки России Светланы Крючковой: в дни юбилея (Светлана Николаевна родилась 22 июня) в 2020-м планировались гастроли в Москве с премьерным спектаклем «Жизнь впереди» по роману Эмиля Ажара. Всё, конечно, отменилось, но ничто не может отменить нашей любви к Светлане Крючковой. А ведь именно любовью и пониманием публики определяется масштаб артиста. В случае с Крючковой вопрос масштаба давно решён: в пейзаже современного кино и театра она высится гора-горой.
Что это прирождённая, виртуозная, блистательная комедиантка огромного диапазона, ясно и неискушённому зрителю. Вспомните её манерную нэпманшу из «Не может быть!» Гайдая, заманивающую в свой будуар томного артиста (в исполнении Олега Даля). Извергающую потоки слов уморительную дурочку- жену Бэрримора в «Собаке Баскервилей». Мадемуазель Куку из «Безымянной звезды» — острый этюд о придавленной, озлобленной, обойдённой женственности (а ведь актрисе на тот момент и тридцати лет не было). Простодушную крестьянскую девку-невесту, из которой внезапно вылезает зверь (эпизод в картине Авербаха «Объяснение в любви»). Комическую фурию — тётю Песю из «Ликвидации». Что и говорить, более ста ролей сыграно в кино (и гораздо меньше, к сожалению, в театре) и характеров, иногда острых до ослепительности, создано немало.
Жадная до работы, Крючкова соглашалась и на небольшие эпизоды, ловко разделывая их под орех, особенно если приглашал настоящий, заветный режиссёр. Ну сколько времени на экране проведёт, хлопая белыми ресницами, трогательная придурковатая служанка Мохова из «Утомлённых солнцем» Никиты Михалкова? Да пять минут, не больше, но её же не забудешь никогда, такой уж у Крючковой дар — врезаться в память, быть убедительной с первого предъявления.
И вместе с тем сквозь изумительное и ослепительное комедиантство словно бы проступает и сверхсюжет актёрской судьбы Светланы Крючковой. У любого, самого великого актёра есть неудачные, проходные роли, в его жизни немало случайного, и тем не менее бывает, что книга актёрской судьбы говорит что-то существенное о людях, о времени, о народе. «Книга» Крючковой рассказывает нечто важное о женщине, о природе женственности, о России — и о метаморфозах и приключениях, трагических и комических, этой женственности. Всё-таки «русская мелодия» живо ощущается в Светлане Крючковой, какой бы национальности ни были её персонажи. Она прекрасно изображает лёгкий немецкий акцент царицы Екатерины («Царская охота» Мельникова), но я отчего-то всегда принимала это за маскировку, за хитрость умной русской бабы, которая коварно использует «немецкую легенду». Да и в творческом опыте актрисы немало встреч с русской классикой — Гоголь, Лесков, Островский, Достоевский, Щедрин, Шолохов, Горький…
Исключительно правильно в «Родне» Михалкова героиня Крючковой является дочерью героини Нонны Мордюковой. Не только персонажи, но и актрисы эти — родня. В их природе заложена мощь, они одарены исключительной, феноменальной способностью проживания жизни, их чувственный аппарат работает с космической силой. Это и счастье, и беда
— ведь нет у подобных женщин никакого чувства меры, не встроено при сборке.
Они рождены с неимоверным запасом сил — потому что им слишком многое придётся вынести. Перетащить на себе. Перенести на горбу.
Да, развитие таких женщин может пойти по опасному и печальному пути
— тогда они превращаются в чудовищ, в фурий, в мегер. Как превратилась бабушка в исполнении Крючковой из фильма Сергея Снежкина по роману Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Искажённые временем и горькой судьбой русские богатырши рубят сплеча, воюют на ровном месте, не знают полутонов, не чувствуют нюансов, не слышат окружающих. Какая уж там личная жизнь, кто в состоянии свить гнездо на водопаде, мирно ужиться с грозой!
Первая заметная роль Крючковой в кино — чистая, трогательная девушка Нелли в «Большой перемене» (1973). Больших несчастий в её жизни нет
— так, лирическая грусть безответной девической любви. Но словно некая тень несчастья падает на её милое лицо. Сигнализирует, что эта женщина не будет «ходить по солнечной стороне улицы» (так говорили про Эдит Пиаф). Многие героини Светланы Крючковой не ходят «по солнечной стороне улицы» — а что, эта сторона прямо-таки переполнена русскими женщинами, да и женщинами вообще? Период «девичества» на экране длился у Крючковой совсем недолго, обычно актрисы молодятся до последнего предела, а Крючкова с исключительной быстротой перешла на роли взрослых женщин. Бесстрашно освоила разнообразных тёток, потом так же бестрепетно перешла на бабушек, сохраняя личную органику развития, без всяких искусственных ухищрений. Её лицо сегодня — это именно её лицо. Но кого бы ни играла Светлана Крючкова, публика мгновенно чувствует настоящую, природную, органическую силу.
Перед нами — воительница жизни.
Когда она врывается на сцену БДТ в образе бабушки из «Игрока» Достоевского, то это уже не бабушка, не помещица позапрошлого века, не персонаж Достоевского, да вообще не совсем человек. Это стихия, это чудище в шлеме лётчика, ревущее и воющее песни «Рамштайна», это архаическое первобытное существо, родственное тем рыбам, что вылезли на сушу и начали отращивать крылья. Возможно, это та самая кузькина мать, увидеть которую боится всякий нормальный человек. Существо прибыло сюда, чтобы показать себя тем, кто ждал «бабушкиной смерти». Смерти моей ждали? — ярится оно, ужасное и прекрасное одновременно. Метаморфоза женщины достигла, можно сказать, пика развития — от естественного к сверхъестественному!