Продолжаем любить Эдуарда Успенского

Прошло без двух месяцев два года со дня смерти выдающегося писателя Эдуарда Успенского (1937–2018), как разразился «гадкий, гнусный, соблазнительный, свинский скандал» (выражение Михаила Булгакова). Родная дочь писателя Татьяна обратилась с письмом в дирекцию Государственной детской библиотеки, задумавшей дать новой премии «Большая сказка» имя Эдуарда Успенского. По утверждению Татьяны, премия в области детской литературы не может носить имя домашнего тирана, мучителя детей (то есть конкретно её лично). Разумеется, с такими текстами открыта широкая дорога на телеэкран — и пошло-поехало.

Эти родственники умерших знаменитостей с их обозлёнными скукоженными лицами и невнятной речью — конечно, самое отвратительное, что есть на телевидении. Как правило, такие персонажи далеки от любого творчества в принципе и считают своих почивших в бозе родных какими-то хитрыми ловкачами, которым удался некий фокус, им недоступный. Конфликт творческих способностей и личной жизни — важная проблема, серьёзный вопрос, и я считаю своим долгом объясниться с публикой по теме Успенского. Которого люблю и буду продолжать любить как писателя, потому что я просто читатель, одна из миллионов читателей Успенского, и перед нами он ни в чём не провинился.

Андрей Малахов, в чьём шоу и каркали могильные вороны (ладно бы родственники, а то ведь вылезли ещё и какие-то бессмысленные «леси рябцевы»), позволил себе ляпнуть, что славу Успенскому принесли мультфильмы, которые ведь не он снимал, только был автором сценария. А книги его — да кто их читал, эти книги? Видимо, сам Малахов не из племени читателей, работает для малограмотной аудитории, и поверить в то, что книги Успенского изданы огромными тиражами, их знают и обожают миллионы образованных людей, ему невозможно. У него в голове, видимо, Чебурашка и кот Матроскин, больше ничего не влезло. Товарищи! Обращаюсь к тем, у кого сохранились книжные полки, кто не «леся рябцева», кто вырастил детей на сочинениях Успенского: вы-то знаете, что эпосом про крокодила Гену и Простоквашино дело не ограничилось. Что есть «Вниз по волшебной реке», «25 профессий Маши Филипенко», «Меховой интернат», «Гарантийные человечки», «Следствие ведут Колобки» и другие увлекательнейшие книжки. Что «Баба-яга против!» — это Успенский, «Про Веру и Анфису» — это Успенский и десятки всем известных стихотворений («Рыжий! Рыжий! Конопатый! Убил дедушку лопатой…») — да, это тоже он. Мы, читатели, ценители Слова, должны дать решительный отлуп тем, кто порочит писателя на том основании, что он грешил в личной жизни. Между этими сферами бытия следует провести лютую границу, опустить железный занавес.

Творческие люди — сложные люди, потому что они неоднородны, нецельны по составу ума и души. Зачем они занимаются творчеством? Да именно для того, чтобы выявить в себе лучшее, вырасти над собой, превзойти рутину, выскочить в иные планы бытия. Искусство, культура — это ведь вообще про то, как человек хочет стать лучше. Он не жрёт кусок сырого мяса — а изобретает кулинарию, столовые приборы, керамику и хрусталь. Он не валит тупо в постель первую встречную — а выдумывает любовь, флирт, затейливые ритуалы и всякие словесные ухищрения. Лицемерит, гад такой! Хочет быть или казаться лучше, выше, чище, благородней. Вот и писатели — сочиняют книги, где жизнь бывает что предстает куда увлекательней, чем на самом деле. Герои иной раз прямо такие чудесные… И вот малоумный обыватель приходит к писателю и начинает строго спрашивать, является ли он сам таким же увлекательным и чудесным, как его книги? Соответствует ли его моральный облик тому канону, который лежит у обывателя в кармане?

Позвольте, но человек уже сделал всё что мог. Он выявил и взрастил свои творческие способности. Он потрудился создать произведения. Он сумел разогнать себя до лучшего, высшего состояния, а это не может длиться десятилетиями, это всегда мгновения, миги, потом человек неминуемо возвращается в обычное состояние. Так пользуйтесь тем лучшим и высшим, что автор отдал вам, и не требуйте соответствия таланта и нравственного облика, его и быть-то не может. Или давайте перестанем читать Пушкина и Льва Толстого, которые охотно уестествляли, как говорится, крестьянских девушек. Чистоплотен ли был Гоголь в денежных вопросах? Ох, не был. А вереница закоренелых, иногда до патологии, эгоцентриков — советские детские писатели, да среди них, кроме Евгения Шварца, светлого лица не сыщешь. И так далее. Люди постарались, потрудились, создали прекрасные книги — берите их, зачем вы то лучшее, что есть в авторах, хотите закопать обратно в житейскую грязь?

Или уж будьте последовательны: выясняйте моральный облик хирурга, который вам будет делать операцию. Покидайте самолёт, если пилот считает, что Крым не наш. У бригады ремонтников, пришедших в вашу квартиру, не должно быть брошенных детей! Водитель такси, везущий вас, — он не домашний тиран, а? Если у человека нет никаких творческих способностей и полезной квалификации, ему прямая дорога следить за моралью окружающих.

Возвращаясь к Успенскому. Мы были немножко знакомы, но, конечно, по двум-трём встречам судить о человеке нельзя. Я не видела его в злобе, раздражении, обиде на людей. Подозреваю, что отношения с миром и особенно с близкими были у писателя затруднены и, скорее всего, не сложились. Женский вопрос — тоже засада. Короче говоря, полный набор профессиональной деформации писателя (алкоголь, ссоры с жёнами и детьми). Утверждения дочери Успенского насчёт битья — знаете, всё-таки странно их выслушивать спустя полвека. А уж Элеоноре Филиной (третья жена) лучше бы вообще помолчать — кто из дамы, не блещущей ни умом, ни обаянием, сделал ненароком телезвезду? Не Успенский Эдуард, взяв её соведущей в программу «В нашу гавань заходили корабли»? Вынул зачем-то эту кассиршу из небытия — и вот она опять вылезла на телеэкран, и опять с помощью Успенского, только на этот раз сплясав на его костях.

В общем, погрустив о несовершенстве бытия, где теряются перед жизнью, делают массу глупостей и ошибок даже талантливейшие люди, сильнейшие творческие умы, радуюсь тому, что им всё-таки удаётся порой оставить нам свои произведения. Отдать лучшее в себе — людям. Поэтому не вижу никаких причин не присваивать славное, звонкое имя Эдуарда Успенского новой литературной премии «Большая сказка».

Потому что остаётся только то, что про любовь

1 мая 2018 года патриарху «Ленфильма» кинорежиссёру Виталию Мельникову исполнилось 90 лет. Его знают миллионы. Не в лицо — по картинам. «Начальник Чукотки», «Семь невест ефрейтора Збруева», «Здравствуй и прощай», «Старший сын», «Отпуск в сентябре», «Женитьба», «Выйти замуж за капитана», «Царская охота», «Последнее дело Варёного», «Луной был полон сад», «Бедный, бедный Павел», «Агитбригада “Бей врага!”»… (Список далеко не полный.) Это слава наивысшего качества.

Мельникова я любила всегда такой же ясной и простодушной любовью, которая заключена в его работах, с их чудесным нежным монтажом, неспешной манерой изложения и неизменным блистанием актёров. Это «режиссёр для зрителей», и критикам тут нечего беспокоиться. Они и не беспокоятся: о режиссёре написано мало, его «тихие фильмы» никогда не попадали под шквал дискуссий. Это не значит, что у Мельникова нет мировоззрения: как раз мировоззрение-то у него имеется, и очень твёрдое. «Если у вас есть хоть капля человечности — с ума сойдёте, бегите.» — говорит чудаковатый поэт (Михаил Кононов) графу Орлову (Николай Ерёменко) в фильме «Царская охота». Вот эта «капля человечности» — она-то и запала в душу кинорежиссёра. Как и драматург-классик А. Н. Островский, он не питает сильного интереса ко злу, и чистые негодяи в его фильмах — редкость. Да, пожалуй, только один — граф Пален (Олег Янковский) в ленте «Бедный, бедный Павел». А так — хорошие и прекрасные люди без участия злодеев сами справляются с драматическим или комическим осложнением своей жизни.

Виталий Мельников родился в селе Амурской области и впечатления своего детства весьма занимательным образом изложил в книге «Жизнь. Кино». Его счастливым образом сложившийся характер нисколько не пострадал в киносреде: творческая приветливость к людям осталась неизменной. Да и не к одним людям. Дебют Мельникова в игровом кино — короткометражка «Барбос в гостях у Бобика» (не мультфильм, а тот, что с живыми собачками). Ну что за пятьдесят с лишним лет могло устареть в этой прелестной картине? Посмотришь, и никогда уже не забудешь, как Барбос под дождём таскал пустые жестянки из-под консервов в свою протекающую будку. Собачки играли отлично — и артисты в будущих фильмах Мельникова им не уступили. В «Начальнике Чукотки» явился герой-большевик красной России Михаил Кононов с его пронзительным детским лицом, но ведь ничуть не хуже был «старый гриб» из белой России — обворожительный Алексей Грибов. В ласковых руках режиссёра побывали Людмила Зайцева («Здравствуй и прощай) и Евгений Леонов («Старший сын»), Вера Глаголева («Выйти замуж за капитана») и Олег Даль («Отпуск в сентябре»), он переменил актёрскую судьбу Виктора Сухорукова, поручив ему роль императора Павла, и полностью раскрыл огромный талант Виктора Степанова, дав ему не только Петра в драме «Царевич Алексей», но и ярчайшую комедийную роль в картине «Последнее дело Варёного»…

Вот, кстати, о «Варёном». Виталий Мельников вовсе не конформист и не работает «вдоль» времени, а скорее «поперёк», но на свой упорный тихий манер. Когда в чести был громкий пафос, его кинематограф заполняли всякие смешные ефрейторы, ищущие невесту, музыканты-неудачники, поселянки, заглядывающиеся на бравых милиционеров, легкомысленные фотографини и прочие мирные обыватели. А в девяностые, когда можно было всё-всё-всё, Мельников снимает две прекрасные комедии — «Чича» и «Последнее дело Варёного». В «Чиче» герой, природный баритон, для заработка начинает петь тонким сиротским тенорком «Белые розы» и теряет голос. А в «Варёном» свирепый бандит оказывается нелепым и трогательным лузером, в котором глубоко, ну очень глубоко запрятана жажда правды и любви. Пропорция юмора и сентиментальности в этих картинах идеальна. Но после этого Мельников неожиданно снимает три исторические картины, с исключительным упорством и вдохновением сражаясь с обнищанием «Ленфильма». Однако его команда творит чудеса, и в «Царской охоте», «Царевиче Алексее» и «Бедном, бедном Павле» скудость возможностей замаскирована просто с военной хитростью. Режиссёр не бежит в историю, чтобы отдохнуть в имперской роскоши, — он обращается к ней, чтобы заступиться за её пораженцев, терпил, неудачников. Тех, кто был убит, замучен, уничтожен в связи с «необходимостью». Но и тех, кто это сделал, можно пожалеть — разве счастливы, благополучны, уверены в себе Пётр или Екатерина (в «Царской охоте» — потрясающая Светлана Крючкова)? Исторические драмы оказываются семейными, и в этом «обывательском взгляде» есть несомненная правота. Та самая «капля человечности», без которой возможен разве кинематограф? Разве это по-божески — воспевать грубую силу, агрессию, победительность и забывать о милосердии и справедливости?

Новый век Мельников встретил мелодрамой «Луной был полон сад» (там трио: Зинаида Шарко, Николай Волков, Лев Дуров). «Да, мне за семьдесят, но я человек!» — чеканит Шарко своим рыдающим голосом, и фильм этот — поэма как раз о человеческих лицах. Все герои, бывшие строители социализма, — вроде у разбитого корыта, время их выкинуло на обочину, и осталось «доживание». А они бунтуют. Живут, любят, страдают, надеются. Сам сюжет не имеет большого значения, потому что воочию видишь, как из стёршейся старой плоти проступает иная субстанция, молодая и прекрасная, очень подвижная, это реально не старики — каким-то чудом камера зафиксировала нематериальный свет заключённой в тело души.

Конечно, Мельников — мастер, слава и гордость «Ленфильма», он объединил в своём творчестве отборных первачей, и всегда у него все были самые лучшие — лучшие сценаристы, операторы, художники, монтажёры, артисты, композиторы. Но я хотела бы подчеркнуть сегодня, как важна природа творчества, основа её, мироощущение, импульс, движущие силы. Ведь режиссёр не притворяется, когда смотрит на своих героев с любовью и юмором (не насмешкой, а юмором). Имитировать «каплю человечности» невозможно. Или есть, или нет. А коли есть — ты не сможешь смириться с «исторической необходимостью», тебя пробьёт совестью и состраданием. Тебе дико и странно будет делить людей на победителей и побеждённых — а в чём победа? На самом верху власти — холод, лютое одиночество и тоска без края…

В 2012 году Мельников снял картину «Поклонница» о Чехове и тут остался предельно верен себе — фильм основан на мемуарах Л. Авиловой и рассказывает о любви молодой замужней женщины к писателю, любви неразделённой. Чехов тут — трогательный и душевный (и играет его один из самых наших душевных артистов — Кирилл Пирогов), очень мельниковский. И пусть в действительности Чехов всякий бывал, в том числе и в отношениях с женщинами, — версия Мельникова имеет полное право на жизнь. В поклонении, если оно не идиотское и разнузданное, а скромное и чистое, тоже проступает попранная Мировая Душа, как выражались старинные немецкие философы.