В общем, готовились к неминуемой неизвестности.

Да чего уж кривить душой — ожидали казнь.

Когда Безымянный не выдержал и разразился бранным выплеском, будто выплюнул наконец-то ком из горла, который мешал ему разговаривать, тело Мизинца вдруг ответило. Несколько сочных ругательств, что обычно было несвойственно новобранцу, вырвались из его рта, заглушая довольно громкий монолог связиста.

Пальцы настороженно переглянулись.

Подняв с пола тюфяк и держа его перед собой, Средний потихоньку двинулся к трупу.

Уже пролетело несколько часов после констатации смерти Мизинца, а мертвое тело внезапно шелохнулось, и тут же парень быстро перевернулся лицом вниз, поджимая под себя руки.

— Фу ты, черт! Оклемался! — обрадовался Безымянный и, передразнивая сапера, повторил жутким замогильным басом: — Признаки жизни отсутствуют. А Мизинец — присутствует!

— Как ты? Совсем ожил? — спросил участливо Субботин. — Ну, повернись. Покажи физиономию.

— Не могу, — перепуганным голосом отозвался новобранец. — Страшно мне. И за вас тоже.

Капитан кивнул Среднему и Указательному. Бойцы мигом крутанули Мизинца и сразу с недоумением отпрянули от него.

У парня вместо левой руки красовалась… клешня. Не то чтобы большая, и не то чтобы волшебная. По пропорциям вполне соответствовала. И выглядела довольно обычной, конечно же, не для людей, а для морских обитателей.

Естественно, легионеры позволили пареньку протестировать свою новую руку, свыкнуться с ней насколько это было возможно при таких обстоятельствах и за такой весьма ограниченный временной отрезок.

Расступились, подперев спинами стены, — пожалуйста, Мизинец, вот тебе простор!

Правда, всего лишь минуты на три.

Они потребовались для того, чтобы бойцы сумели переварить и принять произошедшее.

Да на большее и терпения не хватило.

Обступили его и, цокая языками, разглядывали, теребили новую конечность новобранца, «подаренную» ему зельем альтермагов.

Клешня не казалась безобразной, но и привлекательности парню, безусловно, не добавила.

— Что дальше делать будем? — словно сам себя спросил Субботин.

Безымянный тотчас ухватил Мизинца за клешню, грозно потряс ей в воздухе и срывающимся подростковым дискантом звонко прокричал: