Вопреки опасениям, мостик уцелел, но часть оборудования все же вышла из строя, включая значительную часть внешних сенсоров. Корабль наполовину ослеп.

— Капитан на мостике! — выпалил Макаров.

— Отставить! — перебил Ибрагимов. — Работайте.

На полу сидел Джемисон, он смотрел куда-то вдаль и грыз зубами пуговицу на воротнике кителя. Остальная команда в большинстве своем уже вернулась к работе. Кто-то настраивал оборудование, кто-то налаживал минус-связь: дредноут больше не глушил сигналы «Миража».

Ибрагимов поднял глаза на мониторы. Громадина каракарцев развалилась на пять крупных частей, которые медленно плыли в разные стороны. Капитан включил громкую связь со всеми палубами.

— Всем слушать сюда! — прохрипел он в интерком. — Я, Тимур Ибрагимов, капитан крейсера «Мираж», вернулся к своим должностным обязанностям. Приказываю восстановить связь с доками «Новая Кашария» и передать полный рапорт о случившимся с пометками «Срочно — А1» и «Система Алеакс, командующему флотоводцу сектора». Также, поскольку двигатель уничтожен шрапнелью, приказываю привести в порядок вспомогательные двигатели и рассчитать курс на систему Моро-IV. Ремонтным бригадам — спустить звездный ял и обследовать обломки дредноута. Возможно, мы спасем кого-нибудь или найдем что-то ценное. Отдельная просьба — найти Дениса Лешина, нашего техника-калибровщика. Тело надо вернуть родным. Это обязательно! Сегодня он наш герой. Проше Юрьеву специальный приказ: приготовить что-то вкусное к ужину, а мне приготовить персональное блюдо — рассол. Или как он там называется? Да, и еще… когда откроете карцер и найдете там капрала, засуньте его в грузовой ящик и поставьте ящик куда-нибудь на склад. Я хочу, чтобы его выгрузили на «Новой Кашарии» и чтобы мы больше его никогда не видели.

После того как Ибрагимов отдал все приказы, он схватился за верхнюю часть бедра, которое, очевидно, вызывало острую боль, и медленно поковылял по коридору вглубь корабля. Бег по палубам растревожил старую травму, и теперь та не давала покоя.

Джемисон, немного придя в себя, проводил капитана взглядом, полным зависти и какого-то странного чувства, ранее ему неизвестного.

— Как он это сделал? Я не понимаю!

— Он все рассчитал, — ответил ему Макаров, — у него иногда такое бывает. Видит проблему и сразу находит решение. Оно может быть неочевидным, но все, что может произойти, уже включено в это решение. Он знал про мятеж, он знал про телепата, он знал, что надо будет сбросить ракеты. Нам этого не понять, не бери в голову.

— Мне кажется, что люди действительно устарели…

— Почему?

Джемисон ухмыльнулся.

— Приходят подобные мысли, когда видишь таких, как капитан…

— Каких таких?

— Киборгов…

Макаров рассмеялся своим обычным беззаботным смехом. Не то его рассмешил старпом, уверовавший, будто Ибрагимов — киборг, не то факт того, что Джемисон признал превосходство капитана. Он смеялся, пока старпом смотрел на него непонимающе.

— Что смешного?

— Да я тебя умаляю! Когда он притащил развалившийся линкор «Защита Рурина», покалеченный почище этого каракарского корыта, в систему Лут, его сняли с корабля и высадили в одном из портов Процеона-II под подписку о невылете. Он пил две недели, и его пьяного сбил гравимобиль. Пролежал в больнице месяц, ему там штифт какой-то вместо тазобедренного сустава вставили. Ну и с больничной койки сразу на дознание. Тоже мне, киборг…

Отсмеявшись, Макаров направился следом за капитаном — в сторону кают-компании.