Мартынов отозвал его в сторону.
– Андрей Августович, времени у нас мало. Ваш портной часом не еврей?
– Да, а какое это имеет отношение… – не понял Эбергард.
– Очень простое, – пожал плечами Мартынов, – если был бы китаец, то это японская разведка и нити тянулись бы в Токио. А раз еврей – значит, разведка британская, нити тянутся в Лондон, а на подхвате всякая революционная сволочь. Тут еще околачивается некто, по британскому паспорту, Сидней Рейли, на самом деле одесский мещанин Соломон Розенблюм, тот еще гад. Но это не он – тот под лесоторговца работает и тоньше. А этот портной, скорее всего, просто информатор. Так что, Андрей Августович, план вашего мичмана к безусловному и немедленному исполнению. Константин Константиныч, – обернулся он к Юрасовскому, не будете ли так любезны предоставить десятка два матросов для переноски багажа? И столько же с винтовочками – постоять в прикрытии. А потом мы вас больше не задерживаем. Возвращайтесь на Элиоты и доложитесь капитану первого ранга Карпенко и господину Одинцову…
В общем, все обошлось. Сгибаясь под тяжестью баулов и ящиков, матросы со «Страшного» дотащили наш багаж до вагонов. Никто на нас не напал, но Мартынов, осмотрев окрестности в ноктоскоп, заявил, что за нами наблюдают – очень плотно и очень внимательно. Отправив всех нас в вагон, Мартынов ждал, пока закончат погрузку, и вот, как только последний ящик был втащен в тамбур, Мартынов вскочил на подножку и крикнул машинисту:
– Трогай!
Как только поезд двинулся с места, из росших вдоль дороги кустов бабахнуло насколько револьверных выстрелов. В ответ ударили трехлинейки матросов со «Страшного». Минуты через две перестрелка утихла так же внезапно, как и началась. А поезд, стуча колесами на стыках, набирал ход. Впереди было десять тысяч километров пути до Санкт-Петербурга…
16 марта 1904 года, около полудня. Поезд литера А, где то между Тверью и Москвой
Вагон-ресторан
Мимо вагонных окон под стук колес один за другим пролетали телеграфные столбы. Природа была в том удивительном состоянии, когда с полей снег почти сошел и прятался белыми пятнами только по оврагам и канавам. Кое-где деревья уже начали одеваться зеленоватой дымкой лопающихся почек. Но обедающих совсем не радовали красоты природы, скорее, наоборот. Михаила после вчерашнего откровенно мучило похмелье. И если к завтраку он совсем не выходил, то к обеду все-таки появился в вагоне-ресторане и теперь уныло ковырялся ложкой в тарелке с чем-то постным. Великая княгиня Ольга, наоборот, была деланно весела и умело поддерживала светский разговор ни о чем с Карлом Ивановичем и Еленой Вольдемаровной. Но даже неискушенному человеку было видно, что ее мысли витают где-то вдалеке. Великий Князь Александр Михайлович перечитывал утренние московские газеты, купленные Карлом Ивановичем на вокзале в Твери. Ничего! То есть, нет – газетных статей, посвященных «Чуду под Порт-Артуром» меньше не стало, тема была еще горячей. Но теперь, через двое суток после самих событий, от констатации фактов газетеры перешли к домыслам и вымыслам. У Александра Михайловича в саквояже лежал ворох телеграмм, которые перекрестно подтверждали друг друга и несли куда более подробную и полную информацию. И что из этого следует, господа? Цензура? Безусловно! В газеты пока не просочилось ни одной мелкой подробности произошедшего – вроде пятнистой окраски или отсутствия дымов, в то же время особенно муссировалась версия подрыва японской эскадры на крепостном минном поле. Об «американских крейсерах» писалось вскользь, и то не везде, лишь только как о проведших крейсерскую операцию против японской торговли. Со вздохом Александр Михайлович свернул газеты и, кивнув стоящему возле стола навытяжку официанту, встал из-за стола.
– Ну-с, друзья, не пора ли нам немного поработать?
Михаил только вяло отмахнулся:
– Сандро, я пас, и все равно я в ваших морских делах ничего не понимаю, да и мигрень-с мучает. Лучше я пойду полежу…
– Ступай, Мишкин, ступай, – Великий Князь повернулся к своему адъютанту. – А у вас, Карл Иванович, голова не болит, составите мне компанию с Порт-Артурской головоломкой?
– Никак нет, Александр Михайлович, тем более что мы уже закончили, – Карл Иванович галантно поклонился дамам. – Прошу извинить меня, сударыни, дела-с!
Следом из-за стола поднялась Великая Княгиня Ольга Александровна.
– Сандро, я пожалуй тоже составлю тебе компанию над этой головоломкой. Ты забыл, у меня тоже есть мозги, и не хуже, чем у маман. —
Компаньонка попыталась возразить, но Великая Княгиня ледяным тоном отпарировала:
– Елена Вольдемаровна, ступайте в свое купе, будьте любезны. Мы расследуем это дело по поручению моего брата, Государя Императора, оно составляет государственную тайну и является крайне конфиденциальным. Или вы думаете, что муж моей сестры на пару со своим адъютантом покусятся на мою невинность? Ступайте же!
Четверть часа спустя. Купе Великого Князя Александра Михайловича