И в этой заметке проявляется характерный для Пушкина высший объективизм, когда правда должна высказываться независимо от конъюнктуры. Именно сейчас историки и архивисты высоко оценивают (с военной точки зрения) действия и поведение Барклая-де-Толли в Отечественной войне 1812 года. Так что Пушкин оказался прав и в этом отношении, хотя его усилия носили прежде всего нравственный характер по защите честного имени полководца.
«Песнь о полку Игореве» найдена была в библиотеке графа А. Ив. Мусина-Пушкина и издана в 1800 году. Рукопись сгорела в 1812 году…
Некоторые писатели усумнились в подлинности древнего памятника нашей поэзии и возбудили жаркие возражения…
Других доказательств нет, как слова самого песнотворца. Подлинность же самой песни доказывается духом древности, под который невозможно подделаться. Кто из наших писателей в 18 веке мог иметь на то довольно таланта? Карамзин? Но Карамзин не поэт. Державин? Но Державин не знал и русского языка, не только языка «Песни о полку Игореве». Прочие не имели все вместе столько поэзии, сколько находится оной в плаче Ярославны, в описании битвы и бегства. Кому пришло бы в голову взять в предмет песни темный поход неизвестного князя? Кто с таким искусством мог затмить некоторые места из своей песни словами, открытыми впоследствии в старых летописях или отысканными в других славянских наречиях, где еще сохранились они во всей свежести употребления? Это предполагало бы знание всех наречий славянских. Положим, он ими бы и обладал, неужто таковая смесь естественна?..
Ломоносов жил не в XII столетии. Ломоносова оды писаны на русском языке с примесью некоторых выражений, взятых им из Библии, которая лежала перед ним. Но в Ломоносове вы не найдете ни польских, ни сербских, ни иллирийских, ни болгарских, ни богемских, ни молдавских etc. других наречий славянских.
И здесь Пушкин проявляет удивительную прозорливость, чутье, исследовательский дух. По сути, эти его рассуждения один из главнейших во всей истории атрибуции «Слова о полку Игореве» доводов о подлинности шедевра древнерусской литературы. Помимо тех рациональных аргументов, которые он употребляет, анализируя вопросы авторства «Слова», главным
Только революционная голова, подобная Мирабо и Петру, может любить Россию так, как писатель только может любить ее язык.
Все должно творить в этой России и в этом русском языке. (1823)
Литература у нас существует, но критики еще нет. У нас журналисты бранятся именем
В одной из Шекспировых комедий крестьянин Одрей спрашивает: «Что такое поэзия? Вещь ли это настоящая?» Не этот ли вопрос, предложенный в ином виде и гораздо велеречивее, находим мы в рассуждении о поэзии романтической, помещенной в одном из московских журналов 1830 года? (1830)
Переводчики — почтовые лошади просвещения. (1830)
Множество слов и выражений, насильственным образом введенных в употребление, остались и укоренились в нашем языке. Например,
Н. В. Гоголь долго не соглашался на напечатание этой шутки; но мы нашли в ней так много неожиданного, фантастического, веселого, оригинального, что уговорили его позволить нам поделиться с публикою удовольствием, которое доставила нам его рукопись.
В пушкинском архиве осталось немалое количество набросков и планов будущих работ, связанных с разными вопросами развития русской литературы, культуры, критики, изучения истории. Вот только часть из перечня его планов:
— Заметка при чтении т. VIII, гл. 4 «Истории государства Российского»;