Барышня несколько секунд простояла молча, не сводя взора с трупов, потом вдруг быстрым движением схватила одну из голов и приставила к обезглавленному туловищу. Следом, через несколько секунд она так же быстро сдернула мертвую голову и, положив ее на прежнее место, пошла к выходу.

Лишь только успела она перешагнуть порог, как Купцов быстрее молнии выскочил из своей мрачной засады, бросился к двери и закрыл ее на задвижку.

- Скорее, Николай Александрович, помогите мне расставить гробы на их прежнее место.

Я стал помогать ему.

- Ну, а теперь быстро в путь!

Он высоко поднял воротник полушубка, так что лицо его не стало видно, и, отдернув задвижку, вышел из покойницкой.

Купцов быстро шел больничным двором, направляясь к воротам. Я еле поспевал за ним. Впереди мелькал белый платок.

- Чуть-чуть потише, - шепнул он мне.

Когда платок скрылся в воротах, мы опять прибавили шагу и вскоре вышли на тротуар Третьего Проспекта.

Тут на углу больничного здания, стояла наша женщина рядом с высоким, дюжим парнем в кожаной куртке и высокой барашковой шапке. Они о чем - то оживленно и тихо говорили.

Когда мы поравнялись с ними, женщина пристально и долго поглядела на нас.

Потом, быстро подозвав ехавшего извозчика, они скоро скрылись из наших глаз.

- Ну, и мы отправимся восвояси, - спокойно проговорил Фёдор Михайлович.

***

Уже под вечер, наскоро отужинав, стояли мы обряженные в ужасные отребья. Купцов протянул мне серебряный портсигар.

- Эту вещь ты будешь продавать в «Хрустальном дворце», если понадобится.

- Где? - удивился я.

- Увидишь, - лаконично бросил он.

И вскоре действительно я увидел этот «великолепный» дворец.

В одном из флигелей большого дома в Тарасовом переулке третьего кольца, внизу в подвальном этаже висела крохотная грязная вывеска – «Закусочная».