Старославянский не может передать всего богатства греческого. Русская духовность до XIX века невежественна (Possevino: «summa ignorantia omnium rerum»), ее сила в ином – в иконописи. А в XIX веке сила перемещается в литературу.
Жорж Нива на этих лекциях исполняет свою роль приглашающего «хозяина»; в то же время постоянно подпускает шпильки и подсмеивается над Аверинцевым. Но Аверинцев серьезен и его игры не принимает (может быть, даже не замечает).
Вспоминаю свой очень давний разговор с Аверинцевым (других серьезных разговоров у меня с ним, пожалуй, и не было). Его слова произвели на меня тогда очень сильное впечатление – своей ясностью и бесстрашной прямотой. Аверинцев сказал: «Область, к которой относятся мои занятия, – не наука и не искусство; но она не менее интересна для человека, чем наука и искусство. Человечество, однако, не выработало для нее отдельного имени, и за неимением такового ее относят к науке. Она сродни, ну, скажем, умному застольному разговору».
Женевские лекции были, на мой вкус, чуть ближе к застольному разговору, чем мне хотелось бы. Правда, я был только на первых трех.
По Афанасьеву, Октябрьская революция была не началом новой эры человечества, а de facto победой реакционного крестьянства над недавно возникшим капитализмом, т. е. реставрацией (с идеей уравнительности). Большевизм этим настроем воспользовался, но затем сам был им поглощен.
Предрекает теперь ряд лет авторитарного правления в пользу трех реакционных сил: ВПК, колхозного крестьянства и 20-миллионного чиновничества.
По рассказу Нива, потом на встрече с женевским ректором Афанасьев активно рекламировал РГГУ; в частности, сказал: «Украшение РГГУ – Мелетинский, Зализняк и Аверинцев». – «Две трети у нас!» – в восторге закричал Нива (Афанасьев, конечно, говорил понаслышке, ничего точно не зная). Ректор был очень доволен.
1994
Швейцария
Ко мне в гости на четыре дня приехали Анюта с Борей. Гуляем вдоль Арвы. Во вторник выпал прекрасный свежий снег. Надумали сделать снежную бабу во дворе около театра. Получилась отличная. Нашли даже морковку для носа. Подзамерзли, пошли домой одеться получше. Операция эта заняла минут 15–20. Возвращаемся к своему творению. К счастью, я шел немного впереди и первым вошел во двор. И увидел: от нашей роскошной бабы нет и следа, трудно даже понять, где именно она стояла. Швейцарская эстетика, видимо, пришла от этого дикарства в такое потрясение, что его нельзя было выдержать и пятнадцати минут. Место было заровнено лопатой или метлой (лишь морковку я позднее все-таки откопал). Партия швейцарских ксенофобов, надо думать, получила в этот день дюжину новых верных адептов.
Бросился навстречу Анюте с Борей, чтобы загородить им путь. С большим трудом удалось убедить Борю, что сейчас надо немедленно идти не к снежной бабе, а к реке.
Италия
Вечер. Большая группа испанских девиц (старших школьниц) расположилась не где-нибудь, а на piazza di Spagna. Вокруг них увивается множество местных итальянских кавалеров. И что же? я слышу, что разговоры между девицами и кавалерами происходят по-английски!