— В случае с вашей матерью не всё так гладко, как может показаться на первый взгляд. Да, бывают моменты, когда она производит впечатление вполне здоровой женщины, но поверьте это не так. Она поступила к нам в отделение с вполне определённым диагнозом — абстинентный алкогольный синдром второй стадии и попытка суицида. У неё были все выраженные симптомы. Постоянные головные боли, скачки артериального давления, рвота, тремор рук, — перечислил он, запирая столовую на ключ и жестом приглашая проследовать дальше. — Ночами её мучила бессонница. Если ей и удавалось поспать, то её непродолжительный сон в основном состоял из кошмаров. Когда я впервые увидел её, она была крайне раздражительной и вспыльчивой.

— Всё это из-за пьянства?

— Алкоголизм — это хроническое заболевание. Проблема женского алкоголизма в том, что привыкание развивается намного быстрее, чем у мужчин. Если мужской алкоголизм перерастает в хроническую зависимость примерно за семь-десять лет, то с женским всё происходит намного быстрее. Требуется всего лишь два-три года. Чрезмерное употребление чревато не только физическими нарушениями, но и изменением в психике. Женщина становится нервозной, часто впадает в истерики, проявляет эгоизм, она не может воспринимать окружающих её людей, как обычный человек. Для неё такие люди, будь то родные или знакомые... даже дети — это лишь угроза её кажущемуся счастливому состоянию. Эйфории. Она думает так: никто её не понимает, все стремятся отобрать то единственное, что делает её свободной. Все эти симптомы были у Клары, когда она поступила к нам в отделение.

— Но ведь после стольких лет лечения она должна была поправиться? — настаивала посетительница, Карл видел, что ей неуютно рядом с ним.

— Вероятно, если бы ваша мать хотела вылечиться, — ответил он, всё больше убеждаясь, что нервозность гостьи не связана конкретно с ним. Это всего лишь стремление защитить своё личное пространство. — Но она на протяжении двадцати семи лет пребывания в этих стенах, делала всё, чтобы усложнить мою работу и работу других специалистов. Нам понадобилось слишком много времени, чтобы избавить её от этой зависимости. Был применён метод психологического воздействия, то есть давалась установка о негативном отношении к алкоголю в целом. При этом у больного формируется мнение, что для решения проблем необходимо найти другие средства, а не решать её при помощи спиртного. Так же применялось медикаментозное лечение. Но это лишь полбеды! У вашей матери были все признаки алкогольной паранойи. Психоз, который трудно поддаётся лечению. Клара не желала общаться с окружающими её людьми, проявляла агрессию, в её голове то и дело появлялись бредовые идеи, её мучило чувство вины.

— Чувство вины?

— Я могу объяснить на примере, если вы позволите?

Психиатр дождался, пока девушка кивком подтвердит своё согласие.

— Извините за нескромный вопрос, но ваша гетерохромия является врождённой, не так ли?

— А это имеет какое-то отношение?

— Непосредственное, — пояснил Карл. — Ваши глаза, скорее всего, являются результатом мутации, сбоем в ДНК, а это вполне возможно, если на момент вашего зачатия и беременности, ваша мать систематически злоупотребляла спиртным. Это и могло привести к такому результату. Это один из примеров. К тому же Клара бросила вас ещё в младенчестве, что также говорит не в её пользу. Сразу же после того, как мы избавили её от зависимости, появились новые симптомы.

Он лгал. Клара осознала то, как обошлась со своими детьми и всё дальнейшее, ею воспринималось, как последствия её поступков. Более того, эта идиотка по-своему даже любила своих детей! Но в данный момент единственное, что его заботило, это возможность подавить в этой девушке все чувства к матери: посеять сомнения, зародить в её голове мысль о том, что её мать асоциальна.

— Вы сказали, что у неё была паранойя? Чего она боялась?

— Ну, при её расстройствах совсем не обязательно иметь причины. Это было связанно с её состоянием, только и всего.

И снова ложь! Причины у Клары были.

— Мы пришли, — сказал он, распахивая перед посетительницей дверь. — Комната отдыха.

Эта комната была самой больной во всём отделении. Мягкая мебель, расставленная, казалось, в беспорядке, окружала небольшие, круглые столы, за которыми, как муравьи копошились пациенты отделения в одинаковых синих одеждах. Здесь было шумно, каждый старался перекричать собеседника, в надежде, что тот не только услышит, но и поймёт ту кашу из слов, что вылетала из их ртов. Это был отдельный мир, с людьми и их странностями. Они словно выброшенные за борт жизни и забытые близкими, создали свой маленький мирок, окружённый решётками и замками на дверях.

Психиатр кивнул санитару, который скрестив на груди огромные ручищи, неподвижно сидел около выхода и наблюдал за пациентами, готовый в любой момент среагировать. Восемь женщин и десять мужчин, все разного возраста и с разными диагнозами, но, тем не менее, существующие, как единый организм. Карл наблюдал, как гостья переводила взгляд с одной женщины на другую, в надежде найти ту ради которой приехала.

— Клара Берсон там, — психиатр указал направление. 

Знал, что они найдут её именно в этом углу и именно в этом кресле. Ничего не менялось вот уже двадцать семь лет. Не менялось для неё. Лишь годы пролетали. И всё же она оставалась привлекательной, не мог не признать Карл: с ровной кожей, яркими зелёными глазами и стройным телом. Многолетнее пребывание здесь не смогло до конца уничтожить эту женщину — оставляя такой же необузданной и дикой. Даже он не смог сразу сломить её.