Но ответа не было и Баум начал терять терпение.

— Неужели ты готова пойти на то, чтобы вызвать мой гнев?

Он почувствовал, как тонкая шея под его пальцами слегка напряглась, а голова женщины слегка запрокинулась. Взгляд её глаз прошёлся по его лицу, обжигая зелёным пламенем. И он вдруг вспомнил другой такой момент, когда она смотрела на него точно так же, с ненавистью и обещанием. Обещанием расплаты. Он помнил звук рвущейся плоти и металлический привкус крови во рту. Тот день он запомнил надолго! Единственное молниеносное движение её тонкой руки и перьевая ручка — подарок жены к юбилею — вошла в его чисто-выбритую щёку, разрывая острым золотым пером мягкие ткани. Вошла лишь на сантиметр, но и этого было достаточно. Её демонический смех ещё долго стояли у него в ушах, не давая спать по ночам. С тех пор Карл никогда не совершал таких ошибок — не брал посторонних предметов на встречу с Кларой Берсон.   

Круглый шрам с небольшую монету на его щеке заныл. Её метка! Она словно клеймила его, как домашний скот, сделала его зависимым от неё. И сейчас её взгляд источал такую ненависть, что ему на секунду стало не по себе. Только эта женщина могла так смотреть.

Психиатр оторвал свою руку от её шеи, словно обжёгшись. Ладонь вспотела. Склонившись к самому её уху, он прошептал:

— Не питай надежды, что твоя дочурка поможет тебе. Ты останешься здесь, в этом месте, пока я сам не решу избавиться от тебя. А произойдёт это не скоро, обещаю тебе! Так же, как и обещаю навестить тебя сегодня ночью, дорогая.

Свои обещания Карл Баум выполнял всегда.

 Как же он ненавидел своего отца! Слабак! Не мог решиться, жил как ничтожество и его это вполне устраивало. А его мать! Она его предала, оставила на растерзание... Как же иногда хотелось сделать что-то такое, от чего на мерзкой физиономии его отца появились бы иные чувства: не ненависть и брезгливость, а что-то другое. Это желание, иной раз, грозило вырваться наружу, и если бы он позволил хоть на секунду пойти у него на поводу, случилось бы непоправимое. Но он не мог. Не смел воспротивиться — слишком был слаб. Хоть его отец всё же получил по заслугам, и когда это произошло, он, словно избавился от оков. Получил свободу!

Теперь то, наконец, знает, кто он на самом деле и на что способен. Он принадлежит к избранным! Он тот, чьи поступки никто не вправе осудить. Тот, кто омыт вседозволенностью.

Он повелитель!

И только он решает, кому жить, а кому уметь!           

Глава 11

14 ноября 2016 год.

Пять дней до расплаты.

Даже после того, как Лана вышла из клиники, она так до конца и не осознала тот факт, что её мать все эти годы находилась совсем рядом. Всего три часа разделяло её от той, кого она мечтала увидеть всё своё детство. Надеялась, что вот сейчас раздастся стук в дверь...

Глупые фантазии маленького ребёнка. Агата решила за всех: и за дочь, и за внучку. Не дала шанса. Эта старая женщина, словно паук сплела паутину лжи вокруг всей семьи и даже сейчас, после смерти, было трудно разорвать эти шёлковые путы. Лана с каждым новым днём и новыми обстоятельствами своего несчастливого детства, всё больше ненавидела ту женщину, что воспитала её. Ненавидела её ложь, её стремление скрыть истину, её жестокость. Если бы только всё сложилось иначе, она сейчас не чувствовала бы этого гнетущего чувства вины перед исчезнувшим братом.

То, что она увидела сегодня в этой клинике для душевнобольных, было тревожным. Она и представить не могла, что Клара произведёт на ней такое сильное впечатление. Да, теперь Лана знала, что не виновата в том, что мать бросила её. Только кому нужна теперь эта, правда? Ложь перестала быть тайной, а правда оказалась слишком страшной. Осознавать это было слишком тяжело и болезненно.

В кармане завибрировал мобильный, заставив её очнуться от невесёлых мыслей. На экране высветился знакомый номер, который она никак не ожидала увидеть.