Карл Баум был крайне удивлён тому, что только что ему сообщили по внутренней, телефонной линии. Он сидел за письменным столом в своём светлом кабинете и терялся в догадках. Столько лет тишины и вдруг... Откуда вдруг появилась эта девушка? Он был встревожен. Прошло всего лишь каких-то семь дней, как он почувствовал себя освободившимся от этой семьи. Словно ему наконец-то дали карт-бланш и он мог больше не опасаться, что его методы лечения, при самом плохом раскладе, придадут огласке. Неделю назад ему пришло известие, что мать пациентки умерла от сердечного приступа. Мысленно потирая руки, он фантазировал, предвкушал, как сможет насладиться всем тем, что влекла за собой эта возможность. Его больше ничего не сдерживало! Баум был удовлетворён этой смертью.

И спустя всего неделю новая весть. К Кларе Берсон явилась дочь! Дочь, которая никогда не знала свою мать, которая росла, пока мать медленно увядала здесь.

«Зачем она здесь?»

Этот вопрос пробуждал в нём тревогу. Но он обязательно выяснит причины, чуть позже, а пока ему необходимо обезопасить себя. Он снова поднял ещё тёплую от его ладони трубку телефона и произнёс лишь несколько слов. Этого было достаточно. На том конце провода его поняли. Он знал, что распоряжение, отданное им, исполнят беспрекословно. По-другому и быть не могло. Весь этот этаж был его территорией и все кто хотел оставаться и работать здесь, должны соблюдать его правила. Все без исключения! 

В дверь постучали.

Такого сходства Карл никак не ожидал. Словно вернулся на двадцать семь лет в прошлое. Эта девушка была почти точной копией своей матери. Тот же белоснежный оттенок кожи, словно у фарфоровой куклы, то же узкое лицо с выступающими скулами, та же худоба. Единственное, что имело отличие — это более светлый оттенок волос, собранных в хвост и глаза. Удивительные, беспокоящие, пугающие. Девушка несла в себе то, что называется ген мутации, аномалию пигментации радужной оболочки глаз. Её глаза были лишь на половину, как у матери. На зелёную половину.

Он поднялся из-за стола и, сделав шаг по направлению к ней, дружелюбно произнёс:

— Так значит, вы и есть дочь Клары? Вы очень похожи на свою мать.           

— Неужели?

— Без сомнения, — подтвердил он, всё ещё рассматривая молодую посетительницу. — Очень приятно наконец-то познакомиться с дочерью одой из моих пациенток. Моё имя Карл Баум.

На его протянутую руку она никак не отреагировала, словно не хотела, чтобы к ней прикасались. Но его это не смутило, и он продолжил:

— Я заведующий этим отделением психиатрической больницы. Психиатр и лечащий врач вашей матери. И прошу не путать с психологом, — игриво погрозил он толстым пальцем.

Эта была шутка, которой он пользовался при общении с некоторыми родственниками своих подопечных. Это всегда срабатывало, помогало протянуть невидимую нить доверия. Но только не сейчас, не с этой безразлично на него взирающей молодой гостьей.

— А есть разница? — казалось, она спрашивает лишь из вежливости. К неудовольствию Карла ниточка так и повисла, оставшись лишь в его руках.

— Вы шутите? — предпринял он новую попытку, наладить контакт, хотя уже понял, что его старания она не оценит — слишком уж похожа на свою мать. — Конечно! Психология — это профессия мало связанная с медициной. Психолог не является, по сути, врачом, у него нет должного медицинского образования, и он не может назначать лечения. Его стезя — душевные расстройства, копание в голове практически здорового человека. Стремление помочь разобраться в ситуациях, в которых не способен разобраться сам человек. Я же, как психиатр, провожу диагностику и занимаюсь лечением тяжёлых психических заболеваний, чаще всего уже порядком запущенных. Таких, как шизофрения, неврозы, фобии и многое другое. Но вернёмся к вам. Что вас привело к нам?   

— Хочу увидеть Клару Берсон.

— Насколько я знаю, вы никогда не навещали её? Что-то изменилось?

Девушка была напряжена. Психиатр видел это по её скованности и глазам, которые словно предостерегали его — ты лезешь не в своё дело. Но он был толстокожим и только и делал, что всю жизнь копался в чужих головах против воли своих хозяев.

— Вы же понимаете, что мне просто необходимо быть осведомлённым о том, что касается тех, за кого я несу ответственность. Для того чтобы поставить верный диагноз мне необходимо знать все стороны жизни больного, его историю, так сказать, вне этих стен.         

— Я все эти годы не знала, где находиться моя мать, — нехотя, пояснила та. — Считала, что она бросила меня.