– Знаю, было глупо не заметить. Он оказался подонком, они оба. Я была просто в бешенстве. И только потом поняла, что злилась не на них. На них тоже, конечно, но не только. Сильнее всего я злилась на маму. – Помедлив, я продолжила: – Я винила ее за то, что она умирала, хотя знала, что она в этом не виновата. Она не хотела умирать и оставлять меня. Но она умерла, и я осталась совсем одна, без родных.

В ответ только пожимание плечами.

– После ее смерти я тоже много пила. Раньше я работала в баре, и у меня оставались друзья, которые приносили мне выпивку. Я напивалась до безумия. Но это не помогало, и я чувствовала себя только хуже. А потом я потеряла работу и почувствовала… ну, как себя чувствуют, когда чем дальше, тем только хуже? – делано пренебрежительно фыркнула я. – Будто ты в темном и страшном мире, в тумане, из которого нет выхода. И так было, пока я не приехала сюда.

София что-то промычала в ответ.

– Что?

Она повернулась ко мне:

– Здесь тоже туман.

У меня вырвался смешок.

– Да, но я имела в виду эмоции.

– Я знаю, что ты имела в виду. Мне не шесть лет.

– Конечно, нет. Но я пытаюсь сказать, что чувствовала себя так же, как и ты, – что кругом только темнота и так будет всегда. Но потом я приехала сюда, и все изменилось. Мне снова стало хорошо. Я будто стала частью новой семьи. Понимаешь?

Помолчав немного, она ответила:

– Тебе проще.

– Почему? Потому что я старше?

– Нет. Потому что ты симпатичная, а я нет.

Я ошарашенно уставилась на нее.

– И почему ты думаешь, что не симпатичная?

– Потому что это правда. Я как собака. У меня прыщи и большие уши, смешной нос и грудь тоже.

– София, это неправда! Ты хорошенькая, я так подумала сразу, как увидела тебя, и с каждым днем ты становишься красивее.

– Никто так не считает, – возразила она.