Они заставили меня пообещать, что, как только адвокаты разрешат, я уеду из штата. Я ответила, что если без этого никак не обойтись, то да, придется, и более-менее их успокоила.

Малик Андерсон заехал следующим утром и собрал нас всех на выходящей на задний двор террасе, с видом на гряду холмов.

– Сначала хорошие новости. Улики серьезные, но все еще косвенные. Айзек вполне уверен, что сможет добиться изменений и будет обвинение не в убийстве, а в рукоприкладстве. В таком случае Эван сможет внести залог.

– То есть его отпустят домой?

– Да, но не раньше понедельника, потому что по выходным такие вопросы не решаются. И, вероятно, ему придется носить браслет для слежения.

– Так косвенные улики означают, что тело не нашли? – спросил Отис.

– Нет, тело не нашли. Только нож с ДНК. Еще волосы и кусочки одежды с кровью. Все отправили в лабораторию ФБР на экспертизу.

– Где они нашли их? У башни? – спросила я.

– Нет, где-то ближе к главному дому, в какой-то подземной шахте с лестницей.

Та винтовая лестница, ведущая вниз, в люке за коттеджем.

– Скоро будет больше информации, – продолжил Малик. – Вы, наверное, уже слышали в новостях, что Беатрис оставила сообщение брату перед самой смертью.

– Ага, – фыркнул Отис.

– Айзек его слышал. Говорит, что оно весьма дискредитирующее. Но есть и смягчающие обстоятельства.

– Что это еще значит? – требовательно спросила София.

– Это означает, что все не так плохо, как кажется, – пояснила я.

– Да, именно так, дорогая, – согласился Малик. – Беатрис, скорее всего, перестала принимать свои лекарства – около месяца назад Эван нашел спрятанные в туфлях таблетки, с ним был адвокат, независимый свидетель. Эван сразу же сообщил ее психиатру и мне. Без таблеток у нее, вероятнее всего, начались параноидальные галлюцинации. Она могла слышать голоса, хотеть навредить себе или другим.

– Так это правда! – воскликнул Отис. – Она все-таки сама утопилась!

– По крайней мере, достаточно оснований для сомнений.

– И нам не придется давать показания.

– Вас вызовут на допрос. – Малик чинно сделал глоток минеральной воды. – Вопросы могут быть непростые. Отис, они знают, что ты отвез картину на хранение в Сан-Хосе в тот день, когда исчезла Беатрис. Модильяни стоимостью в миллионы долларов.