‒ Так точно! ‒ хором ответили офицеры.

‒ И прошу тщательнее заботиться о ваших женах, ‒ Бугаенко напряжённо обвёл взглядом присутствующих. ‒ Вот им подарок лично от меня ‒ бесплатное посещение спа-студии.

Начальник лично раздал талончики, на которых красовалась его Ленка и был представлен перечень подарочных процедур.

Заиров вошёл в кабинет и начал готовить дела для передачи к концу дня в МВД. Да, парнишку жалко, лет пять на зоне оттарабанит ни за что. Как его? Васили? А хрен на него, своя рубашка ближе к телу.

Майор понимал, что высокопоставленный чиновник оказался под покровительством московских генералов, и им его не снести. Они бы и не трогали его и не разрабатывали банду, если бы не заказ от группы предпринимателей. Вот теперь придётся, как договаривались, те самые 50% возврат делать. А он уже планировал свою долю потратить красиво: дом купить в Черногории… Эх, жаль не вышло, а Ваську что жалеть. Он вообще странный парень: в институте у себя после окончания не был, а в соавторство с умершим попал.

Майор, на секунду задумавшись, продолжил беседовать сам с собой: «Даже несколько дней пробовали покопаться в этой теме, но всё мутно и неясно. Даже думали, что он как-то посодействовал смерти, но концов не нашли. Парень, всё равно, – мутень ещё тот, пусть посидит».

Вдруг голова заболела, майор начал что-то писать в деле Василия. Прошло два часа активной работы, и внезапно он нашёл, как отмазать паренька. Почему он это делает, было абсолютно неясно Джавдету. Но, несмотря на это, майор тщательно выверял факты, подбирал статьи кодекса так, что не докопаться.

Дело закрываем и в архив. Парня освободить.

Майор вызвал начальника изолятора, выдал ему постановление. И Василия освободили…

Субботним утром Василий проснулся от стука кормушки, шла выдача пайки.

‒ Фраер, иди, бери законную, ‒ крикнули ему постояльцы.

Василий встал, взял кусок хлеба и кружку чая. Жадно всё съел. В камере возник шум от разговора и стука чашками; кто-то умывался. Вскоре после еды зашумели у дырки в полу.

Василий взволновался, когда увидел майора, и через мгновение почувствовал себя как будто в густом молодом лесу. Он пробирается через мысли Джавдета, как через бурелом, через камни его воспоминаний ‒ так физически он ощущает проникновение в мозг Заирова.

Вот он видит пруд, и на нём проявляются отдельные слова и фразы: «Ничего, пусть посидят», «Да, парня жаль», ‒ Василий понимает, его обманули! Он с отчаянием и злобой бросает в пруд камни с берега и бревна, разбивая эти надписи, и, напрягшись, внушает мысль: «Парень хороший, ты должен его спасти любой ценой!» ‒ Васька рефреном повторяет эту фразу, сидя в густом лесу на берегу пруда.

В камере все смотрят на Василия: он оцепенел, не реагирует на звуки, и его трясет, как изношенный дизель. Сокамерники пытаются его растормошить. Бесполезно.

‒ Хрен на него, видать ушлый, педик. На дуру решил косить, ‒ заключил Рама.

‒ Да, точняк, на дуру косит. Молодчина. Натурально кататоническая шизофрения, я такое в психушке видал, когда сам косил, ‒ громко произнёс здоровенный парень, похожий на циклопа размерами и одним глазом, второй был закрыт грубым шрамом. ‒ Давай не будем трогать его, это его война, ‒ зевнув, заключил парень-циклоп.

‒ Может откосит, обманет ментов, ‒ поддержал Рама циклопа.

Через 5-6 часов Василий ослаб и упал на шконку. Ему дали напиться и предложили еды, остывшей жидкой баланды, которую в обед получили за него сокамерники.

Физик, выпив всё, снова упал в забытье.