– Черт!

Может, он выругался, потому что она оцарапала его кожу, она не знала – как бы то ни было, он прижал запястья богини над ее головой. Его взгляд был диким и расфокусированным, а темп нарастал с приближением его оргазма, и он бился о нее все сильнее.

Аид опустился на Персефону, уронив голову в изгиб ее плеча. Их тела были покрыты потом, они оба быстро дышали. Спустя мгновение Аид приподнялся на локтях и смахнул волосы с лица Персефоны.

– Ты в порядке?

– Да, – прошептала она.

– Я… – он замешкался, – я сделал тебе больно?

Его вопрос заставил ее улыбнуться, потому что она чувствовала себя лучше, чем когда-либо.

Она коснулась его лица, провела пальцами по бровям, носу, распухшим губам и прошептала:

– Я тебя люблю.

Призрачная улыбка мелькнула на губах Аида.

– Я был не уверен, что когда-нибудь снова услышу эти слова.

От признания Аида у нее заныло сердце.

На глазах снова проступили слезы.

– Я никогда и не прекращала.

– Тсс, моя дорогая, – в глазах Аида плескалась нежность. – Я никогда не терял веру.

Но она потеряла, и эта мысль едва ее не разрушила.

Аид поднял ее на руки и отнес в свою постель. Там он поцеловал ее, вытягивая Персефону из ее собственной темноты. Он развел коленом ее ноги и уже готов был снова ею овладеть, как в дверь постучали.

Персефона замерла, и, к ее удивлению, Аид велел человеку за дверью войти.

– Аид!

Бог скатился с нее и сел в кровати с обнаженной грудью. Персефона села рядом с ним, подтянув простыни к груди как раз в тот момент, когда в их спальню вошел Гермес.