Кончики пальцев Аида скользнули по ее щеке, смахнув слезы.

– Я бы стер это из твоей памяти, если бы мог.

– Ты можешь, – сказала она, потянувшись к нему. – Поцелуй меня.

Аид прижался к ее губам своими. Его язык скользнул по ее губам, прежде чем погрузиться в рот и переплестись с ее языком. Его поцелуй был требовательным и неистовым, сладким и дымным на вкус. В то же время ее ладони скользнули по его упругому животу и сквозь ткань обхватили член.

Из груди его вырвался стон, он отстранился, прожигая ее взглядом.

– Помоги мне забыть то, что я увидела в лесу, – тяжело дыша, произнесла она. – Целуй меня. Люби меня. Разрушай меня.

Они снова слились, сдирая друг с друга одежды, пока не оказались совершенно обнаженными под бледным небом подземного царства. Их губы сомкнулись, языки переплелись, дыхание смешалось. Ладонь Аида легла ей на затылок. Другая скользнула вниз по ее животу в треугольник кудрей между ее бедрами. Персефона застонала, когда его пальцы погрузились в ее горячую плоть. На мгновение она потеряла себя в этом наслаждении, в боли в самой ее сердцевине.

Когда Персефона уже больше не могла стоять, Аид опустился вместе с ней на колени. Она откинулась назад в окружении его одежд, в то время как он сел на пятки, глядя на ее неприкрытое тело глазами, подобными огням Тартара.

– Ты так прекрасна, – произнес он. – Если бы я мог, то оставил бы нас в этом миге навсегда, чтобы ты вот так, раскрывшись, лежала передо мной.

– А почему не перенестись вперед? – спросила она. – Когда ты окажешься внутри меня?

Аид улыбнулся:

– Так не терпится, дорогая?

– Всегда.

Он прижался губами к внутренней стороне ее колена, а потом проложил дорожку из поцелуев к ее бедрам, пока его губы не сомкнулись на ее клиторе. Он поиграл с ним языком, прежде чем раздвинуть ее плоть и погрузиться внутрь. Она приподняла бедра, и Аид раздвинул ее колени в стороны, чтобы раскрыть еще шире. Она чувствовала, как ее мышцы сжимаются вокруг него, и ее возбуждение усилилось настолько, что ей стало почти больно.

Она забилась в экстазе, выдыхая его имя, и переплела пальцы с прядями его волос, чтобы подтянуть его голову к себе и поцеловать. Его губы сомкнулись на ее губах, скользнули по шее, по ее груди, а язык обвел каждый сосок, заставив их затвердеть.

– Для меня не было большей пытки, чем чувствовать твою душевную боль, – произнес Аид. – Я знал, что она как-то связана со мной, и ничего не мог с этим поделать.

Она прижала пальцы к его распухшим губам:

– Ты можешь.

Персефона опустила руку к твердому как сталь члену Аида, упиравшемуся ей в ногу. Она направила его к своей сердцевине. Они вместе устремились к вершине. Аид вдавливал в ее бедра свои, глубоко погружая свой член, а она наслаждалась каждым моментом этого наполнения и растягивания. Персефона запрокинула голову назад, уперевшись ею в землю, и изогнулась под ним, издав грудной стон.

Аид наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, заглушив ее крик. Она не знала, куда деть руки. Ее пальцы сжали его шелковые одежды, потом схватились за траву, затем вцепились в его руки.