Богиня магии помогла ей медленно опуститься на землю, и Персефона упала в ее объятия. Она убрала волосы с ее лица, успокаивая:

– Ничего этого на самом деле не было, милая моя, моя любимая, мое солнышко.

Персефона всхлипнула, уткнувшись лицом в грудь Гекаты.

– Я не могу это развидеть. Не могу с этим жить.

– Тсс. Все будет хорошо, моя милая. Отдыхай.

После этого ее окружила темнота.

Персефона очнулась в покоях царицы, лицо ее опухло, голова болела. Плюшевые одеяла обволакивали ее ослабевшее тело, а сквозь окна лил яркий свет. Ей не сразу удалось вспомнить, как она сюда попала, но вскоре воспоминания вернулись, заполнив ее разум подобно ожившему ночному кошмару. На глазах у нее выступили слезы и покатились по щекам.

– Не плачь, моя милая, – произнесла Геката.

Персефона повернула голову и увидела богиню, сидевшую рядом с кроватью. Персефона потерла глаза, пытаясь избавиться от слез, но лишь сильнее разревелась.

Геката взяла Персефону за руку:

– Дыши, моя милая. Того, что ты видела, на самом деле не было.

Персефона сделала несколько глубоких вдохов и взглянула на подругу:

– О чем ты говоришь?

– Ты прошла через Лес отчаяния, Персефона. То, что ты видела, было воплощением твоего самого большого страха.

Персефона несколько мгновений молчала, пытаясь осознать, о чем говорила Геката, но ужас от воспоминаний будто впечатался в ее разум.

Геката вздохнула.

– И я вижу, чары еще не рассеялись.

– Чары?

– Мы думаем, что именно поэтому ты и оказалась в лесу.

– Вы думаете, что кто-то наложил на меня заклятие? – нахмурилась Персефона. – Но кто?