ГЛАВА 20

Берни Тумбс оказался прав – Спрус-Стрит была полностью заброшена. Большую часть Элм-Бранч в скором времени ожидала та же участь. На углу Спрус-Стрит работал Subway, в нескольких домах от него была открыта парикмахерская. В остальном на улице было пусто и глухо. Это можно было сказать и о старом доме под номером 167.

Макензи остановила машину у здания и внимательно посмотрела на него. На памятник отцу оно не тянуло, но всё же имело для неё определённое значение, потому что было частью его жизни – частью, о которой Макензи и знать не знала ещё три дня назад. Она сразу заметила, что парадная дверь была наглухо закрыта на цепи и замки и заколочена деревянными брусьями. Скорее, эта мера безопасности была предпринята не последним владельцем, а властями города, которые хотели обезопасить любопытных жителей от травм и несчастных случаев.

Макензи обошла здание, идя по узкой дорожке между домом и другим зданием, которое раньше было универмагом. Она не знала, что именно послужило причиной, но почему-то, идя между двумя заброшенными зданиями в полузаброшенном городке, рука невольно зависла над пистолетом.

Позади дома она нашла маленькую парковку, через бетон которой во многих местах пробилась и росла трава. Старые зелёные мусорные баки лежали перевёрнутыми, а рядом с ними валялись стеклянные бутылки, пластиковые пакеты и другой мусор. Судя по всему, людей здесь уже давно не было.

В доме был один единственный чёрный ход. Он тоже был заколочен. Макензи огляделась в поисках другого входа и без труда его нашла. Она увидела старую ржавую пожарную лестницу, висевшую над землёй, но довольно высоко, чтобы она могла легко до неё дотянуться. Чувствуя себя ребёнком, Макензи пододвинула к ней мусорный бак и поставила его под лестницей. Осторожно забравшись на бак, она смогла дотянуться до лестницы и потянуть её на себя. Ржавчина дождём посыпалась сверху, а болты и блоки сонно заскрипели, когда лестница впервые за долгое время поехала вниз.

Макензи добралась по ней до первой платформы – железной конструкции, в устойчивости которой Макензи очень сомневалась. К счастью, первое попавшееся ей окно покосилось и сгнило. Хватило и одного удара, чтобы выбить раму. Рукоятью пистолета она очистила остатки стекла и пролезла через окно внутрь.

Она оказалась в крошечной заброшенной квартире. Здесь пахло плесенью и гнилью – где-то рядом разлагался труп животного, или гнила еда. Это была маленькая квартира с гостиной и кухней, которые барная стойка отделяла от единственной спальни и маленькой ванной комнаты. Если только тогда дом не разительно отличался от того, что она видела сейчас, то тридцать лет назад, когда отец его купил, это изначально было убыточное предприятие.

Макензи вышла из квартиры и оказалась в коридоре. Его освещал пыльный солнечный свет, льющийся через окна в стенах. В коридоре было десять дверей, по пять с каждой стороны. На улице Макензи заметила, что дом имел четыре этажа. Даже если весь первый этаж занимала администрация, здесь всё равно было слишком много квартир для одного единственного управляющего.

Предполагая, что где-то на первом этаже должен находиться его кабинет (сейчас Макензи была на втором), она нашла лестницу в западной части коридора. Спускаясь вниз, она увидела скелет, предположительно принадлежащий крысе, и высохшие экскременты вокруг. На лестнице было немало мёртвых насекомых, но, к её удивлению, она не увидела ни единого свидетельства вандализма или незаконного проживания.

Интуиция её не подвела – на первом этаже было всего две квартиры, туалет и крошечный кабинет. По размеру он был не больше половины гостиной в любой из квартир этого дома. В кабинете до сих пор стоял большой некрасивый письменный стол, занимающий большую часть пространства. За исключением слоёв пыли на нём ничего не было. Стены и потолок были щедро покрыты паутиной и пылью. У задней стены стояли два шкафа-регистратора, между ними и столом почти не осталось свободного пространства. Шкафы были заперты, но они были таким старыми, что ей понадобилось применить лишь немного силы, чтобы их открыть.

В шкафчиках не было ничего интересного: старые бумаги, несколько старых ручек, снова пыль и грязь. Однако в нижнем ящике второго шкафа Макензи нашла старый счёт. Он был выписан двадцать девять лет назад за услуги маляра. Руки Макензи затряслись, когда она увидела подпись внизу.

Бенджамин Уайт.

Она бережно положила счёт на пыльный стол и внимательно посмотрела на него. У неё не было ощущения, будто ей всё время лгали, просто она не могла не думать о том, чего ещё не знала о собственном отце. Конечно, неудавшаяся карьера домовладельца – не повод для гордости, но всё же… Ей казалось, что её всё это время обманывали.

Она проверила ящики старого стола, но не нашла ничего интересного, кроме пустых папок и скрепок. Она осторожно захлопнула нижний ящик, разочарованная тем, что больше ей в этом доме делать было нечего. Она облокотилась на стол и представила отца в этом кабинете, когда здесь было намного чище.

Пыль почти сияла в лучах полуденного солнца, пробивающихся сквозь большое окно у дальней стены. Макензи выглянула через него на Джефферсон-Стрит, которая шла параллельно Спрус-Стрит. Джефферсон-Стрит тоже пустовала. Макензи видела всего четыре здания, и все они были заброшены.

Она отвернулась, готовая уже уйти, когда заметила кое-что боковым зрением.

«Нет, – подумала она. – Тебе показалось…»

Но она знала, что не ошибается. Макензи медленно повернулась к окну и сделала шаг вперёд. Она посмотрела через дорогу. Перед ней были четыре здания. Два из них не имели никаких опознавательных знаков, и сложно было сказать, для чего они когда-то использовались. В окне третьего здания виднелась старая вывеска «Элм Бранч Джувелерс». Непосредственно рядом с этим домом, не отделяемый даже узкой улочкой, стоял магазин с выцветшим порванным козырьком над дверью.

Козырёк порвался так, что часть названия нельзя было прочитать, но остатка было достаточно, чтобы догадаться о том, что там было когда-то написано.