175

Значительное снижение числа совершенных мужчинами преступлений было особенно заметным в категории преступлений против личности. Вишерский отмечал, что уровень женской преступности вырос с 17% в 1912 году до 24% в 1916‑м. Различие можно объяснить и тем, что авторы использовали разные статистические источники. Тем не менее, общая картина остается неизменной. См. [Вишерский 1927: 11].

176

Родин отмечает, что в основном речь идет о мелких правонарушениях, связанных с военными условиями. В [А. Г. 1927: 369, 371] указано, что в 1917 году уровень преступности был в четыре раза выше, чем в начале века.

177

См. также [Родин 1926б: 176].

178

См. также (Родин 1926б: 186-187], где приведен список различных преступлений, совершенных женщинами во время войны.

179

См. также [Гернет 1931: 135-136].

180

О «женском вопросе» и большевиках см. [Stites 1990; Wood 1997].

181

Согласно приведенной Гернетом статистике, женщины совершали до 15,4% особо тяжких преступлений в 1922 году и 16,6% в 1924‑м.

182

Хотя в 1920 году аборты были легализованы, под действие закона подпадали только аборты, одобренные комиссией и проведенные врачом в медицинском учреждении. Все остальные случаи искусственного прерывания беременности подвергались уголовному преследованию. Об абортах и детоубийствах см. Главу 5.

183

Согласно Немилову, «биологическая трагедия» женщины была следствием из ее физиологических особенностей, которые, по словам Бернстайн, представляли собой «сложное научное обоснование женского неравенства и интеллектуальной неполноценности» [Bernstein 2007: 55]. Найман утверждает, что Немилов связывал женскую сексуальность с неспособностью женского тела, унаследованного от прошлого, к изменениям: оно якобы сопротивлялось попыткам большевиков полностью преобразовать реальность [Naiman 1997: 192-194].

184