— Да-а… — не стал отпираться Багров. Шершавый язык его царапал по совершенно сухому нёбу. Водички бы…

— Вот и прекрасно! Мы уже волновались, но, к счастью, кризис миновал. Уважаемый доктор Гроссмюллер, — при этих словах Горана один из людей в белых халатах важно кивнул, — за этим проследил.

— Йа-йа, — согласился немецкий доктор, — вам есть очень крупно повезло. Я есть устранил грубые ошибки ваш доктор Погодин и привёл герр капитан от смерти к жизнь! Операция есть была сложная…

Под впечатлением от сложности операции доктор Гроссмюллер тут же перешёл на родной немецкий, а ещё один из «белых халатов» немедленно принялся переводить. Речь шла об ошибках при оказании первой помощи — и об умелой операции, о незнании некоторыми основ фармакологии — и о правильно выбранном курсе антибиотиков, об убогом снабжении русских больниц — и о новейшей аппаратуре из «Евролэба».

Хвастает, понял Багров. Но спаситель жизни имеет право.

Впереди расстилалось холодное болото. Сопля предупредил, что посуху дороги нет аж до самого Кабаньего острова — но профессор Щепаньски не роптал. Так уж повелось, что в России мутанты живут на труднодоступных территориях, чаще всего заболоченных. Дружишь с народом — дружи и с его ареалом обитания.

Хотя важно не переусердствовать в любви к болоту: что занадто, то не здрово. С народами дружить легче, когда их ареалы обитания тебе не нужны. Хороша ваша лужа, панове мутанты, но сидите в ней лучше сами. За дружбу мы ещё потребуем от вас земель, но — не пугайтесь, не ваших.

А вот северного соседа придётся уплотнить.

— Пшепрашу пана бывшего полковника, будем уплотнять! — прозвучало злорадно, но без особенного ликования. Сейчас, когда многое можно и вслух сказать — пропал всякий азарт. Кому говорить, если никто не обидится?

Из Березани вышли очень укороченным составом. Мало того, что разом отделались от всех русских, так оставили даже четверых своих: обоих близнецов Бегичей, Панайотова и Грдличку. Отделались от балласта, и экспедиционный отряд пошёл гораздо легче. В моральном плане, так уж точно.

Теперь их восемь, если считать с проводником. Перед профессором вышагивали по болотной тропе проводник Сопля и Карел Мантл, сзади — Братислав Хомак, Вацлав Клавичек и трое югославян. Ну, последних пан Щепаньски тоже бы с удовольствием потерял.

Да чёрт с ним, с составом экспедиции. Важно, что сам пан Кшиштоф наконец-то приближается к Столичной Елани. А в той Елани его ждёт…

— А скажите, пан профессор, какая она — Дыра? — поинтересовался Хомак.

— Дыра — она… необычна!

Разве словами опишешь?

— Как видно, эта мутантка вас впечатлила, раз вы её запомнили.

— Вы правы, Братислав. Впечатлила.

Ещё сутки, и пан профессор увидится с Дырой. Пан предвкушает радостный миг, он заранее томится наедине с нескромными желаниями и мыслями о предстоящей встрече.

— Наверное, у этой мутантки яркая внешность? — спросил Хомак.

— Не каждый Дыру сразу разглядит. Но ценитель — он понимает.