Да, что-то в таком ключе Веселин обязательно напишет, но лучше — по возвращении. Зачем подставляться в самом начале исследования? Глупо раскрывать карты ближайшему сподвижнику пана Щепаньски.

— А можно мы ещё попляшем?

Топ-топ-топ… Реакция — стимул — реакция — стимул — реакция…

— Йозеф, а ваше сладкое печенье пользуется спросом. Можно ли на него поближе посмотреть?

— Извольте! — Грдличка протянул Веселину пакет, но не тот, из которого подкармливал мутантов, а другой, закрытый.

— Хм, печенье, как печенье.

— Это только для мутантов, — предостерёг Йозеф, — и не вздумайте попробовать. Оно токсично.

Вот как! Что же в этих безобидных с виду кругляшках намешано? Должно, синтетические наркотики, обеспечивающие быстрое привыкание. Людям, значит, нельзя, а мутантам — можно. В любом случае — спасибо Грдличке за откровенность, но как-то не по-человечески такое раздавать.

— Не бойтесь, мутантам ничего не будет, — антрополог углядел замешательство Панайотова и поспешил успокоить, — они вообще гораздо крепче людей. Почему, думаете, красны их физиономии?

— После зимних обморожений? — предположил Веселин.

— Нет! Просто у мутантов ускорены обменные процессы. Они намного здоровее нас, отсюда и их «неубиваемость». Их не возьмёшь ни случайной пулей, ни первым попавшимся ядом. А в конечном счёте всё почему?

— Почему?

— Борьба за существование. Мутанты через неё прошли, люди — нет. У мутантов уже отсеялись все слабаки, а люди, — Грдличка махнул рукой, — те слабака всегда поддержат. А зачем? Затем, что предпочитают окружать себя слабаками. Те — менее опасны.

Топ-топ-топ-хлоп! — напомнили о себе мутанты. Когда зрители чересчур отвлекались, плясуны начинали топать намного громче. В унылый танец загубленного на корню Урожая при этом вливалось хоть сколько-то живой энергии. «Урожай, поднимайся, на тебя смотрят!».

Позже, когда кулёк с печеньем опустел, Йозеф дал понять топтунам, что подачек больше не будет. И — о чудо! — танец моментально прекратился.

Отрыжка, Кабысдох и Переползло первыми остановились и вспомнили о важных делах. Разошлись чуть ли не на середине такта. За ними ушли Блевотина и Потрох. Остальные всё ещё не поверили, что добрый антрополог так и не распечатает второй пакет, вот и стояли грустные, переминались с ноги на ногу.

Благоприятный момент выяснить смысловую сторону несложного плясолвого движения. Веселин спросил у юного Хмыря:

— Скажите, а зачем вы танцуете такой танец?

— Так печенье… — простодушно разоткровенничался тот. — Оно сладкое.

Однако, Панайотова подобной банальностью с темы не собьёшь.