А Веселин Панайотов читал дальше:

— «Народные промыслы: деревянная скульптура, вышивка». Есть такое?

— О, да! — закивал Закусило. — Наша скульптура, она — самая деревянная. Прямо там, на рыночной площади стоит. Да вы мимо проходили. Придёт утро — так ещё увидите. А вышивка — тоже знатная. Угу, вышивают прямо у нас. В самой Елани так не вышивают, от нас везут.

— А кто, например, делает скульптуры?

— Кто? Так хотя бы Ванидло! Знатный скульптор. Как зачнёт плотничать, так у него одни скульптуры и получаются.

— А кто у вас вышивает?

— Так опять же Ванидло! Потом ещё этот, Западло…

— А где живут Ванидло и Западло? Как их найти?

— Так найти не мудрено. От ворот — прямо направо до самого пруда, там и Ванидло… А Западло тоже поблизости. Через дом от Кабысдохова племянника — и сразу за берёзой. Да здесь недалеко.

— А ещё говорят, у вас в Березани хорошо пляшут. Пляшут?

— Так э… пляшут. Мы, это, народ весёлый. Чего не сплясать?

— Здесь у меня в разделе «Народные праздники» записано: «Танец урожая». Знаете такой, да? Его когда танцуют?

— Э… «Танец урожая»-то? Ну, если какой урожай — так его и танцуют…

Молодец болгарин, не мог не признать профессор Щепаньски. Всё-таки исследовательский интерес — на первом месте. Только малейшая возможность — а он уже с блокнотиком. Даже в захолустной Березани, куда экспедиция и не предполагала забрести, Панайотов не ест, не спит, а готовится нарыть кучу ценного эмпирического материала. Достойно!

Но и мы оставлять это дело на самотёк тоже не станем. Какой ни молодец болгарин, а экспедиция — не его личная. Общая экспедиция.

— Йозеф! Пора бы подключиться, — моргнул пан Кшиштоф расторопному Грдличке.

Ещё миг — и предводитель чешских антропологов уже сидел по другую руку от толстяка Закусило. И с увлечением участвовал в обсуждении, словно сам его и затеял.

Что ж, подумалось пану профессору, теперь, после всех уточнений, что где есть и как куда пройти, Панайотов наверняка захочет задержаться в Березани, лично поглядеть на сульптуру, вышивку, танцы. И, пожалуй, можно ему это позволить. Но не одному, а в компании с чешским коллегой. А что: пусть привыкает работать в команде, чума болгарская.

— Значит, заниматься ранеными придётся лично вам! — с претензией на утверждение, но полувопросительным тоном пролепетал Погодин.

— Э… мне? — с безнадёжностью во взоре отозвался Фабиан Шлик. — Ну, как скажете. Но если эти раненые вам не совсем безразличны, лучше бы к ним пригласить врача. Не простого санитара.