П.Я. Чаадаев писал, что «наши государи … почти всегда вели нас за руку… почти всегда тащили страну на буксире почти без всякого участия самой страны» [Чаадаев. Т.1. 1991, с.525]. Иностранный исследователь, говоря о России петровских времен, периода усиленной индустриализации 1880-х годов, а также в советское время после 1920-х, отмечает, что она производит впечатление «нации на усиленном марше, в условиях, подобных боевым», где гражданин является рекрутом, выполняющим коллективную повинность [Bendix. 1968, с.284]. Сопоставимы петровские реформы и сталинская индустриализация как по средствам (принесение в жертву населения страны), так и по результатам (создание новых и ускоренное развитие прежних отраслей народного хозяйства).

Отмечалась также внутренняя хрупкость гигантской страны при всей ее видимой мощи. Со школьных лет мы помним некрасовские строки: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка-Русь». Известный славянофил писал о России как о колеблющейся вечно между бытием и смертью [Хомяков. 1992, с.63]. Поэтому не случайно задавался вопрос «Будет ли существовать Россия?» [Федотов. 1991. Т.1, с.173]. Аналогичным вопросом: «Есть ли у России будущее?» – в недавнем прошлом задавались известные отечественные ученые [Шафаревич. 1991; Моисеев. 1996]. В западной общественнополитической мысли усиленно муссировался образ России как «колосса на глиняных ногах».

Особенности развития России приводили некоторых наблюдателей к ложной мысли о «неестественности» ее исторического пути. Утверждалось, что наша внеевропейская или противоевропейская самобытность преднамеренна и искусственна, а отказ от нее был и есть первое и необходимое условие всякого успеха [Соловьев В.С. 1990, с.294], а часть мыслящих русских людей просто «заражена вредной идеей русской самобытности» [Горький. 1991, с.74].

Однако неверно считать преднамеренной и искусственной самобытность России. Напротив, Россия развивалась естественным, даже единственно возможным для нее путем. Цивилизованное сообщество – православный русский народ – облачилось, чтобы выжить, в доспехи служебно-домашней цивилизации, о чем уже было сказано в предыдущих разделах.

С оговорками, можно согласиться, что «историческая судьба русского народа была несчастной и страдальческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и изменение типа цивилизации» [31][Бердяев. 1990. Истоки и смысл…, с.7]. Особенности развития России вызывают ряд вопросов: Почему Россия не развивается «нормально» по европейским меркам? Возможно ли было развитие европейского типа для России? В чем состоят причины, определяющие странности российского развития? Можно ли их вскрыть или до скончания веков мы будем повторять: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить»?

Самая общая причина, определяющая особенности российского развития может быть понята, исходя из представлений об общественном духе. Россия развивалась за счет внешнего противоречия, при котором общественное сознание служит источником энергии развития, опираясь на массовую служебную деятельность, и за счет чрезмерного ущемления интересов личности в пользу интересов общества. Что же касается проблемы «общего аршина», то главным аршином является идеальный тип служебно-домашней цивилизации, а дополнительным – идеальный тип государства-учреждения. Об этом уже шла речь в предыдущих разделах.

Однако необходимо прояснить и конкретный механизм действия названной основной причины, определявший особенности развития страны в отдельные периоды ее истории. Прояснение упомянутого механизма, помимо теоретического интереса, необходимо для выработки осмысленной внутренней и внешней политики новой России после распада СССР. Ибо оказались (и окажутся впредь) несостоятельными попытки встраивания в международное сообщество путем механического и бездумного заимствования социальных структур, опыта и образцов деятельности, свойственных западной цивилизации (особенно учитывая ее стратегическую бесперспективность).

Для прояснения действия названого механизма перспективной представляется гипотеза о взаимосвязи особенностей развития России с особенностями русской души (точнее, российской идентичности). Полезно для уточнения гипотезы сначала сравнить описания русских с описаниями других европейских народов.

Стереотипные описания характерных черт русских и европейцев. Примечательно, что стереотипные описания отдельных народов Европы несут по отношению к любому из них какую-то конкретную информацию. Встречаются утверждения, что немцы – педантичны, аккуратны, законопослушны. Французы – храбры, галантны, тщеславны. Финны – упрямы, трудолюбивы, немногословны и т.п. Подобное описание национальных черт достаточно распространено и нашло отражение в массе анекдотов.

Неважно, верна или неверна такая информация относительно отдельного француза, немца или финна. Неважно даже, верно или неверно подобное описание применительно ко всему народу в целом. Важно то, что с помощью информации, содержащейся в стереотипе, можно составить какой-то определенный образ любого народа. Важно также, что эта информация эмоционально нейтральна, она не имеет целью возбудить положительные или отрицательные чувства к тому или иному народу.

Что касается описаний русских, то дело обстоит совершенно иным образом. Имеются, по крайней мере, три варианта описания, соответственно которым русских описывают: 1) явно положительно, 2) явно отрицательно и 3) с удивлением.

Положительное описание. Имеются достаточно лестные характеристики русских и русского народа как со стороны иностранцев, так и со стороны соотечественников.

Так, в докладной записке, поданной высшему военному командованию во время Второй мировой войны, отмечается, что «русский народ обладает большими способностями и изобретательностью, ибо только этим можно объяснить его высокие достижения, вызывающие и наше полное признание». Говоря же об «испытании» интеллектуального уровня русских военнопленных автор записки рисует следующую картину. Как и у большинства народов, 50 процентов из них имеют средний уровень интеллекта, 25 процентов – ниже среднего, а 25 процентов – выше среднего. При этом, «хотя средний и ниже среднего уровни оказались значительно ниже германского уровня, зато 25 процентов высшего уровня обнаружили выдающиеся знания и одаренность, превосходящие западноевропейский уровень» [Штрик-Штрикфельдт. 1995, с.184–185].

Отмечены у русских стремление к свободе [Шубарт. 1997, с.77] и внутренняя веселость [Шубарт. 1997, с.90], а также то, что «русский видит в людях вокруг себя … братьев, а не врагов». Первое побуждение русского – «симпатия и доверие. Европеец отличается надменностью, русский – очарованием своей естественности. Иностранца поражает скромность, теплота и искренность жизни русских» [Шубарт. 1997, с.126] Чувство братства во многом облегчает русскому жизнь и делает ее более сносной, чем у западного человека с его инстинктами борьбы, хищничества, конкуренции [Шубарт. 1997, с.127]. Общий вывод тот, что «в главных вопросах бытия европеец должен брать за образец русского, а не наоборот» [Шубарт. 1997, с.308].

Маркиз де Кюстин, мягко говоря, не любивший Россию как государство, отмечает массу достоинств у русского человека, а русский народ называет «избранной расой» или «цветом человеческой расы» [Кюстин. 1990, с.220]. Императрица Екатерина II на вопрос, в чем состоит русский национальный характер, ответила: «В остром и скором понятии всего, в образцовом послушании и в корени всех добродетелей, от творца человеку данных» (т.е. в религиозности) [Цит. по: Радищев. 1992, с.645].

Среди наших соотечественников также находятся люди, высоко оценивающие свой народ и его качества. Говорилось о «дивной красоте народной души», запечатленной в русской истории [Булгаков.1989, с.226]. Русская нация наделалась такими положительными качествами, как «сравнительно долгое существование, огромная жизнеспособность, замечательное упорство, выдающаяся готовность ее представителей идти на жертвы во имя выживания и сохранения нации, а также необычайное территориальное, демографическое, социальное и культурное развитие ее в течение исторической жизни» [Сорокин. 1990, с.472].

Отрицательное описание. В то же время имеются и менее приятные для национального самолюбия описания русского народа.

В частности, в европейском общественном мнении существует устойчивое течение, представители которого изображают Россию и русских крайне нелестными чертами. Это течение, принявшее русофобский характер, особенно усилилось в настоящее время (во время президентства В.В. Путина).

Например, как «термины величайшего презрения» даются типичные характеристики русского («подлый русский», «бородатый русский») европейцем, особенно немцем [Данилевский. 1995, с.53]. Отмечается «безвольность» русской души [Шпенглер. 1993, с.489], а в саркастическом описании представителей европейских наций говорится о «неописанном» русском, «негодяе и шпионе» из «верноподданничества и воспитания», причем для англичан это «самый грозный противник» [The English Character. 1991, p.79]. В памфлете «Путеводитель идиотизма по русской литературе», принадлежащей перу некоей Берты Экштейн, конечный вывод состоит в том, что «Россия есть «творческая пустота», а русский народ – «мировая чернь» [Ильин. 1992. Т.2, с.196].

Среди людей, выросших в России, также есть немало тех, кто с презрением и ненавистью говорит о России и русском народе.