Принцесса печально опустила взгляд.

– И вы намерены просто забыть обо всем? – спросил Белория, рассматривая ее лицо.

– Не то чтобы у меня есть варианты, – отозвалась она. – Я не хочу, чтобы родители узнали всю правду. Это станет для них ударом. Все, через что они прошли, все страдания первых лет моей жизни, все неразделенные объятия, все, чего мы были лишены, – и зря? Они будут чувствовать себя обманутыми и виноватыми. Хотя мы с вами прекрасно знаем, что у них не было ни единого шанса противостоять Сове. В конце концов, даже вам она оказалась не по зубам.

Она на мгновение закусила губу, обдумывая следующие слова.

– К тому же, – продолжила наконец принцесса, – я не могу дискредитировать Норта и Бериота, а если папа узнает, не думаю, что будет сдержан в своем желании наказать Сову.

Ил сумел прочитать между строк.

– Я понял, Ваше Высочество: выбрав Даррита, вы загнали себя в ловушку, так как Король не даст согласия на ваш брак, если всплывет правда о Совалии.

Она отвела взгляд:

– И я не жалею о своем выборе. – Омарейл тяжело вздохнула. – Я хотела бы, чтобы Сова навсегда покинула Орделион, но мои руки связаны. Так что, выходит, нам всем остается только терпеть ее присутствие.

Улыбнувшись, принцесса поднялась.

– Но вы же как-то терпели ее все эти годы, – сказала она. – Мирились с ее влиянием на моих родителей и вообще на все королевство. Думаю, смогу и я.

Ее собеседник нахмурился, обдумывая услышанное.

– Тем более Бериот мне большая подмога, – с напускной небрежностью сказала Омарейл. – Он единственный, кто может как-то повлиять на нее. Она сделала ради него предсказание о моем заточении, отдала ради него младшего сына постороннему человеку. О, ради Бериота она готова на все.

Белория взглянул на Омарейл, только тут заметил, что она стоит, и тоже поднялся.

– Мне пора идти, Ил, – сказала она, оглядываясь на Мая, мечтательно глядящего на стаю пролетающих птиц в небе – в последнее время он стал ценить, по его же словам, «простые вещи».

– Да, разумеется… Как вы полагаете, Ваше Высочество, Бериот знает об эксплетах?

Принцесса несколько мгновений смотрела на Белорию, чуть сощурившись.

– Думаю, нет. Вернувшись в Орделион, я пыталась понять, кому он верен, и по тем эмоциям, которые смогла уловить, сделала вывод, что он честен в своей службе короне. К тому же, – вздохнув, продолжила она, – если бы я узнала, что Бериоту стало все известно, то ожидала бы от него каких-то действий. Как Советник Короля, он должен был бы отреагировать на поведение Совы, даже несмотря на то, что она его мать. Если бы он этого не сделал, это означало бы, что его карьере конец. Я не готова доверять такому Советнику.

Омарейл жестом предложила пройтись по дорожке вокруг огромной клумбы в центре лужайки.

– Но, – продолжила она, – кто ему скажет? Мы с Нортом не можем, потому что, если Сова узнает, нам придется распрощаться со всеми своими надеждами. И вам я не позволю, – убежденно сказала она. – Во-первых, вам тоже ни к чему навлекать на себя гнев госпожи Дольвейн. А во-вторых, Бериот не такой простак. Он не поверит вам, а если и поверит, Сова быстро разубедит его. Скажет, что вы известный плут и не питаете к ней особой любви, и теперь, после истории с нашим браком, решили отомстить.