И от этого вдруг стало больно. Больно и обидно. Захотелось кричать, выть и вопить, разорвать глухой мрак в клочья, вынырнуть из забытья и... вернуть себе память.
Вереск не чувствовала собственного тела, но понимала, что плачет. Она не видела ничего вокруг, но знала: рядом кто-то есть. Кто-то внимательно наблюдает за ней. Кто-то ждёт, что она...
– Даже не надейся. – Уж этот голос точно не забыть. Безликий призрак!
Мгла рассеялась внезапно, и Вереск едва не ослепла от яркого света. Знакомое место...
Бальный зал сиял, как и в прошлый раз. И снова по паркету скользили нарядные пары, а невидимые музыканты услаждали слух изысканной печальной мелодией.
Она стояла посреди этого мистического великолепия, нагая и растрёпанная, по-прежнему сжимая в руке незатейливый подсвечник. Ноги дрожали и норовили подогнуться, но...
Надо идти. Надо идти вперёд. Туда, где ждёт прикованное к стене оно: необъяснимое жуткое нечто, без лица и имени. Вереск скрипнула зубами и сделала первый шаг.
– У тебя почти получилось, хитрая ты шлюха, – проскрипел призрак, лязгнув цепями. – Ты чувствуешь его так же остро, как он тебя. Ты его почти разбудила. Почти. Но я не позволю. Даже не надейся.
– Что ты такое? – Вереск подошла так близко, что могла протянуть руку и коснуться чудовища, лицо которого стремительно менялось: боцман, леди Виолетта, Дара, конюшонок Лукаш, гнусавый штурман, вечно краснеющий Петер, Горий с поникшими длинными усами... – Что тебе нужно?
– От тебя уже ничего. – Призрак принял вид степной гиены, оскалился и мерзко расхохотался. – Ты опоздала, девушка. Опоздала!
И тут Вереск увидела его. Он возник из тени, что отбрасывала бесконечная стена.
– Аван! – воскликнула она, ощущая, как по спине заструился холодный пот: самые страшные опасения подтвердились – молодой лантийский граф держал в руках оплетённую цепями стеклянную сферу. Огарок свечи внутри шара пылал особенно ярко. – Аван! Нет! Не делай этого!
Рыжеволосый юноша не откликнулся и занёс шар над головой.
– Нет! – возопила Вереск и кинулась к нему, но обнаружила, что ноги её увязли: каменные плиты пола превратились в жидкую булькающую грязь. – Нет!
– Да! – хохотал призрак, звеня цепями.
– Хочу, чтобы князь Ладимир исчез навсегда! – отчеканил Аван. – Чтобы перестало существовать всё, с ним связанное, и Вереск стала моей!
Он бросил шар под ноги, и сфера со звоном разлетелась на тысячи осколков.
Глава тридцать первая
Треск. Кошмарный треск, будто дровосеки повалили разом сотню многовековых дубов, оглушил Вереск: вслед за стеклянным шаром вдребезги разлетелась бесконечная стена. Она хрустнула и лопнула, словно снежный наст под сапогом. Цепи, что сдерживали призрака, рассыпались. Их промасленные звенья зависли в воздухе.