"Надежду? – Она толкнула его так сильно, как только могла. – Надежду? Да как вы смеете! Как можете? Я – законная жена вашего сюзерена и ношу под сердцем его дитя!".

"Это ли преграда для истинной любви?" – молодой человек снова шагнул к ней. Протянул руку, намереваясь обнять...

Вереск повела плечами, вспоминая звон пощёчины. И как только хватило духу ударить?

Аван вздрогнул и отшатнулся, прижимая ладонь к лицу...

Никогда! Никогда не забуду, как он посмотрел! – Вереск уткнулась в подушку и всхлипнула. – Ох... Если бы только Ладимир вернулся! Если бы только вернулся!

Останешься одна, – звучал в голове голос многоликого призрака. – Совсем одна с младенцем на руках. Ладимир никогда не вернётся из Лантии...

Никогда...

Никогда...

Никогда не вернётся!

Надо было разбить чёртов шар, девушка.

– Нет! – вскрикнула Вереск, закрывая уши руками. – Нет! Нет! Ты не получишь надо мной власти! Тебя нет! Нет тебя, слышишь? Ты всего лишь плод моего воображения!

Все мы плод чьего-то воображения, девушка. И я... и ты.

– Заткнись! – Подушка полетела в темноту. – Заткнись!

– Миледи? – стук в дверь заставил подскочить. – Всё в порядке?

– Д-да, Милда. – Огромным усилием воли Вереск обуздала дрожащий голос. Наскоро пригладила волосы и смахнула слёзы. Хотя... К чему это всё? Милду не проведёшь... – Входи.

– Вхожу, – буркнула служанка и втиснулась в комнату. На подносе дымились её знаменитые оладьи, залитые барбарисовым мёдом. – Ну и видок у вас: краше в гроб кладут.

Вереск оставила любезность без внимания.

– Всё рыдаете? – Милда водрузила угощение на прикроватную тумбу. Зажгла свечи. – Поешьте-ка. Полегчает.

– Спасибо. – Вереск посмотрела на служанку с благодарностью, а в старческих глазах промелькнула безбрежная, точно океан Скорби, тоска.

"Милорда я люблю, словно родного сына", – сказала как-то Милда...