Лариса как замороженная глядела на меня, не позволив себе даже шевельнуться. Она прильнула к моей груди и попросила спеть, но я отказался. Водка тянула меня ко сну.

– Что? Ко сну? Я тебя сейчас разбужу. Так разбужу, что ты и завтра спать не захочешь.

Она ушла, но ненадолго. Снимая на ходу комбинацию, она приблизилась и нырнула в кровать. Я очутился в её объятиях. Эта ночь была посвящена мне, и забыть такое было бы просто преступлением. Спать, конечно, не пришлось. Разбитый спиртным напитком, разбавленным горячим сексом, я заснул под утро, но проснулся по привычке. Самочувствие нехорошее, но молодость взяла своё. Во мне было много физического потенциала. Я разбудил Ларису. Уставшая, замученная, она открыла глаза, улыбнулась и легла на меня.

– Ты запомнишь меня надолго. Смотри на меня, смотри мне в глаза и запоминай.

Она из меня делала то, что хотела. Это было чудо. Криком экстаза её можно было разбудить мёртвых. Она умела передавать свои страсти так безупречно, что и я входил в экстаз.

Утром мне необходимо было быть в училище. Лариса быстро приготовила лёгкий завтрак. Я убежал. В одиннадцать часов поезд отправляется в Киев, а в моих планах было посетить семью Просперов и попрощаться с ними.

Каждый офицер с чемоданом направлялся к автомашине. Транспортная колонна с молодыми офицерами должна была сделать круг по городу, а затем доставить нас к вокзалу.

У вокзала я, оставив свои вещи под присмотром друзей, побежал к Просперу. Аркадия застал я на выходе. Он собрался на вокзал проводить нас. Все были дома. Я поблагодарил их за теплоту и гостеприимство, проявленное ко мне. Обнял отца, пожав ему руку, а затем подошёл к матери, стоявшей у края стола со слезами на глазах.

– Чтоб ты был счастлив, сынок, – сказала она и поцеловала меня в лоб. – Прощайте.

С Аркадием я вышел вместе, и мы направились к вокзалу. У входа стояла Лариса. Выглядела она прекрасно, и я поспешил сделать ей комплимент. Она прильнула ко мне, и я, не сопротивляясь, получил сладкий поцелуй.

В зале ожидания сидели в одном ряду около десятка офицеров. Знал я всех, но поближе знаком был только с одним, Станиславом, который участвовал в самодеятельности. Он же присматривал за моими вещами. Мы с Ларисой стояли около моего чемодана. Аркадий почувствовал, что мешает нам, и решил, извинившись, попрощаться. Мы крепко обнялись, и он удалился.

С Ларисой мы стояли и беседовали, вспоминая наши встречи. Нам действительно было хорошо. Мы всегда находили общий язык, и беседы наши могли длиться часами. Нам никогда не было скучно.

Подали команду на посадку. Я крепко обнял Ларису и поцеловал её в лоб, а когда поднял, держа двумя руками, её голову, чтобы поцеловать в губы, то увидел слёзы, скатывающиеся по обе стороны красивого носика. Я вынул платок, промокнул слёзы и, крепко поцеловав её в губы, попрощался.

Я подошёл к открытому окну вагона и попросил Ларису уйти домой. Со слезами на глазах она промолвила, что дома делать нечего. Дом стал пустой.

Раздался свисток, а затем и гудок паровоза. Поезд тихо стал двигаться, покидая перрон. Фигура Ларисы становилась всё меньше и меньше и постепенно исчезла. Паровоз пыхтел, увлекая за собой вагоны, наполненные пассажирами. Постепенно стал исчезать и город. Я закрыл окно, присел рядом со Стасом, задумался на несколько секунд, а затем предложил ему пройти в вагон-ресторан. Он с охотой согласился.

В ресторане было полно офицеров. Они успели зайти раньше нас.

– Вадим, иди сюда, есть два места.

Козырев, с которым я пел в квартете, пригласил нас за свой стол. Я с жадностью выпил полстакана водки и закусил. Тепло стало расходиться по телу. Я почувствовал опьянение. Лариса не уходила из головы. Я пытался разобраться: «Почему? Почему?» Ведь она мне очень нравилась. Я искал причину этому. Было что-то, что я чувствовал как её вину. Но в чём она виновата передо мной? Нет, ни в чём. Копаясь в мыслях, я пришёл к выводу, что единственной причиной нашей разлуки были её рассказы о мужчинах, с которыми она встречалась. Ревность. Я был поражён ревностью. Лучше бы она мне не рассказывала. Я всегда мечтал о том, что моей женой станет девушка-ангел, чистая и прозрачная. Да, я понял, что это было не в моих принципах. Впрочем, это присуще любому мужчине. Мы всегда хотим больше, чем нам положено. Ну а о том, что нам положено, вряд ли можно сказать определённо, кроме самого сокровенного, святого, на мой взгляд, – девственности. Хотелось бы знать, кто из молодых мужчин сомневается в этом. Впрочем, и девушка по природе своей при выходе замуж с гордостью может подчеркнуть: «Я – девственница». И, как бы то ни было, я могу говорить только о себе, только о моих чувствах по отношению к женскому полу. Никогда в жизни я не позволил бы себе жениться на девице, имевшей ранее половые связи с другими мужчинами. Возможно, это глупо, но это так, я был таким.

От моих размышлений меня оторвали ребята. Мы вновь выпили и болтали, но на сей раз о предстоящей работе и о доме родном, где нам, офицерам, предстоит провести очередной отпуск. Ребята говорили о женитьбе, о семьях. У меня же на этот вопрос был совершенно другой ответ. Мне, мол, спешить некуда.

Мы ещё долго сидели и выпивали. Я прилично опьянел, поэтому решил уйти и лечь в постель. Голова кружилась. Расплатиться мне не дали.