– Отличная машина! На мойку сам отгонишь…
– Да не проблема!– похлопал его по плечу Михаил и неуклюже обнял.– Ну ты и оброс за две недели… Давно не виделись, брательник!
Мирон морщась почесал бороду и кивнул:
– Может, отрастить?
– В лопату? Не, ну совсем, как дикий, будешь. Хотя, может, Наташке перестанешь нравиться,– лукаво подмигнул тот.
– Бросай ты эту затею с Нат. Она тебе не по зубам,– без особого интереса ответил Мирон.
– А я ещё погрызу этот гранит, потараню,– хохотнул брат.– Такую женщину надо завоёвывать…
Мирон задумчиво оглянулся на стоянку автобусов и размял плечи.
– Дело твоё…
– А ты, что ли, прямо сюда приехал? Домой, не заезжал?– глядя на рюкзаки у ног Мирона, спросил Михаил.– Ночью гнал?!
– Так спокойнее ехать… Да и тебе всё равно машину забирать… Возьму такси…
– А Васьк
– Григорий попросил на пару дней…
– О, погоди… Я щас…– отвлёкся Михаил и пронзительно свистнул навстречу выезжающему автобусу.– А ну стой! Кто путевой лист получать будет? Марш в офис, Олеська оформит…
Тёмно-синий автобус «хонда» остановился у офисного здания. Дверь отъехала в сторону и водитель – худосочный парнишка – виновато улыбнулся и пошёл следом за Михаилом.
– Я быстро, Мир… Вставлю только одному тут…– крякнул брат и скрылся за дверью офиса.
Мирону уже хотелось домой, освободиться от несвежей одежды, грубых ботинок, от которых гудели ноги, принять, наконец, человеческий душ, выспаться… Но его взгляд замер на автобусе, и что-то неумолимо потянуло к нему. Мирон обошёл махину, тоскливо улыбнулся и остановился перед дверью.
Та осталась открытой, и Мирон поднялся на одну ступень в салон. Знакомый запах, розовые кресла, вполне удобное водительское сиденье… Перед глазами живо всплыло всё, что было здесь почти три месяца назад.
Тоскливо потянуло внизу живота… Мелькнули золотистые радужки, послышался тёплый смех, проплыл жасминовый аромат… Но Мирон тряхнул головой, не собираясь поддаваться наваждению.
Однако что-то не отпускало. Он неспешно прошёлся по салону, касаясь ладонью ручек и спинок кресел, замер взглядом на последнем ряду сидений, а потом присел на одно из них. Сглотнув от навязчивых воспоминаний, он откинулся на спинку и устало прикрыл веки.