— Что там происходит? — выйдя из принятой на себя роли, невольно воскликнул Житваи.

— Господин председатель, этот человек плюнул в меня, — заявил Варга.

Один из «черных воронов» Варги привел в зал служителей. Они вытолкнули за дверь Фараго, а за ним двинулась возмущенная толпа. Зал наполовину опустел.

Вскочив с места, Балаш обратился к присяжным:

— Настоятельно прошу вас, глубокоуважаемые господа, защитить престиж власти от нападок социалистов!

Присяжные, переглядываясь, кивали головами. Между тем председатель послал секретаря узнать, что произошло, имеет ли инцидент отношение к судебному процессу.

«Неужели Фараго настолько забылся?» — недоумевал про себя Ландлер. Теперь уже не имеет смысла говорить о том, что устроенная на суде демонстрация спровоцирована официальными лицами: пошлый скандал с плевком все испортил, все заслонил. Сейчас впервые он с горечью подумал, что проиграл процесс. И похолодел при мысли, что в глазах многих людей и общественности дело приобретет теперь скандальный характер.

Вернулся секретарь.

— Один социал-демократ, изволите видеть, действительно плюнул в лицо господину Йожефу Варге, королевскому прокурору. Как утверждает этот социал-демократ, он хотел отомстить прокурору Варге за клевету на свою партию. Он говорит, что плюнул на него не как на прокурора, а как на клеветника. И прощение…

— Записали имена свидетелей? — перебил его председатель.

— Да, — ответил секретарь и, глядя в свою записную книжку, начал перечислять фамилии и звания, звучавшие примерно так: королевский прокурор господин Икс, королевский прокурор господин Игрек…

— Довольно! — вскоре остановил его председатель. — Я считаю, что этот инцидент не связан по существу с данным судебным процессом и потому будет рассмотрен в суде особо. Продолжим.

Вернувшийся вместе с публикой из коридора Эрнё возмущенно заявил во всеуслышание:

— Свидетели инцидента — прежние горлопаны. Они принадлежат к судейской братии, а господин Балаш заявил тут недавно, что при исполнении служебных обязанностей прокуроры и судьи не могут отстаивать свои партийные принципы. Королевские прокуроры…

— Кто дал вам право ораторствовать здесь? — сердито прервал его председатель. — Если кто-нибудь из публики еще раз помешает разбору судебного дела, я прикажу очистить зал, — пригрозил он.

Но присутствующие и так все поняли. Присяжные снова заволновались, задвигались, в их взглядах, обращенных на Житван и Балаша, чувствовалось осуждение.

— Слово обвиняемому, — сказал председатель.

Ландлер прогнал горькие мысли. Он уже не считал дело проигранным. Как видно, гнев не всегда плохой советчик. Фараго, выведенный из себя, открыл всем, откуда ветер дует.

Ландлер говорил кратко. Сослался на слова прокурора, утверждавшего, что против незаконного приказа министра выступать не возбраняется. А этот приказ незаконный. Он запрещает быть членом организации лишь социал-демократической, а не какой-либо другой партии.

— Разве я «все ниспровергаю»? — продолжал он, цитируя речь прокурора. — Я защищаю авторитет закона, прокурор — авторитет нарушающего закон министра. Вот за что я попал на скамью подсудимых. Как адвокат я принес присягу стоять на страже закона, не только за плату обслуживать своих клиентов, но и безвозмездно отстаивать всеобщую свободу. Если это преступление, накажите меня.