– За мной, храброе воинство!
Оскальзываясь в лужах крови, спотыкаясь о тела убитых, они подбежали к воротам. Там уже орудовали, высадившиеся с кораблей венецианцы, пытавшиеся пробить их.
– Эй, слабаки, отошли все! – проревел Даг сын Эйлива, расталкивая немощных венецианцев, и подхватив большое бревно, стал крушить ворота.
Они не выдержали, поддались напору, и радостные норвежцы ворвались в город.
Но тут вдруг, зазвучали трубы, а по улицам помчались глашатаи.
– Остановитесь! Всё кончено! Город взят!
– Как это? Эй, конунг, что происходит?
Сигурд сын Храни, со своими воинами, в поисках богатой добычи двинулся было в самую богатую часть города, но путь ему преградил отряд рыцарей, и выстроившиеся за ними копейщики и арбалетчики.
– Стоять! – закричал самый главный из рыцарей. – Стоять! Это говорю я, Евстахий де Гранье
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Продержавшись в осаде 47 дней
Балдуин торопился, египтяне тревожили южные владения его королевства, и он быстро согласился на эти условия.
Не понимая, что происходит, смотрели норвежцы, как уходят из города язычники-мусульмане, нагруженные богатым добром.
И снова тот же вопрос:
– Эй, конунг, что происходит?
Спросил Халлкель Сутулый, сурово, с призрением смотревший на Сигурда. А за Халлькелем, виднелись вечно недовольные Инги, Свейн сын Хримхильда и Кнут сын Свейна.
Сигурд огляделся. Тоже недоумение, виднелось на лицах, в глазах и всех остальных воинов. Да и сам он, тоже ничего не понимал, был зол и раздосован.
Под взглядами своих викингов, он подошёл к королю Иерусалима.
– Эй, конунг Бальдвин, где плата за нашу доблесть, за смерть наших воинов, плата раненным и искалеченным?
Балдуин посмотрел на него, как на досадное недоразумение, а отряды Рейнольда де Бриана, Евстахия де Гранье, Пьера де Ланса, уже обходили, решивших проявить недовольство норвежцев.