«Ну, сейчас начнётся» – подумал Сигурд, и приготовился к тяжёлому разговору.

Эйстен сел на покрытую шкурой белого медведя лавку у стены, под развешенными щитами, мечами, доспехами, где почётное место занимал отцовский Ногорез. Помолчал, обводя всех взглядом, и к удивлению Сигурда, начал речь не о неправедных делах по отношении к его человеку, не о том, насколь выгодна для них торговля, и что купцов нельзя прищемлять и обижать, а сказал:

– Сигурд, вернулся Финн сын Скофти.

Скофти сын Эгмунда, был некогда давним соратником их отца, но в чём-то рассорившись с ним, снарядил 5 кораблей, и вместе со своими сыновьями – Эгмундом, Финном, Тордом, отправился далеко за море.

– Удивительные вещи он рассказывает! – продолжил Эйстен. – Они побывали в стране Флемингов (Мне не удалось выяснить, что эта за страна, но судя по всему, это Фландрия), потом отправились на закат, в Валланд (Валланд, Валландия – так скандинавы называли Галлию-Францию), вышли в Океан, и через пролив Нёрвасунд (Нёрвасунд – пролив Гибралтар), прошли в тёплое море. Побывали они в Румаборге (Румаборг – Рим), где умер Скофти сын Эгмунда, потом пришли на остров Сикилей (Сикилей – Сицилия), где погиб Торд, ходили они в Йорсалахейм и побывали в Миклагарде. И вот они вернулись, привезя такие богатства!.. Они такое рассказали!.. О невиданных странах, о роскоши и драгоценностях, о том, что император ромеев, доверху насыпает полный шлем чистого золота тому, кто согласиться пойти к нему на службу! А какие ткани они привезли! лёгкие, как дуновение весеннего ветерка! А кожа! нежная, как кожа ребёнка! А золотом, серебром, разными другими диковинными вещами, полны их корабли!

Эйстен говорил страстно, с воодушевлением, сам в восхищении, он зажигал огонь восхищения и в других. Даже старый Видкунн, не желавший отправляться за море, куда монах Бернард тянул его конунга, сейчас открыл от удивления рот, а перед его глазами сверкали несметные богатства дальних, диковинных стран. Что уж тут говорить про остальных, более молодых? Пылали огнём восхищения щёки и глаза конунга Сигурда. Воинственный Сигурд сын Храни в азарте вытащил наполовину меч из ножен. Даг сын Эйлива в нетерпении стучал по столу своими могучими кулаками. Трепетно закрыл глаза, пытался представить себе всё это, самый молодой из них – Орм Кюрлинг.

– Они вернулись богатыми и знаменитыми, эти люди Скофти, и мои люди, хотят тоже отправиться за море, и требуют, чтобы я возглавил их. Но какой из меня воин, а, Сигурд? Вот я и подумал, что может быть ты…

– Это знак Божий! Господь, посылает нам своё знамение! Слава Иисусу Христу! – вскричал, вскочив на ноги, монах Бернард, до этого тихонько сидевший в стороне.

И тяжело вздохнул старый Видкунн сын Йоана, с которого спала сладкая пелена восхищения и восторга, который так хотел дожить свой век дома, спокойно, в уюте и достатке.

Сигурд порывисто спрыгнул со своего трона, восторгом горели его глаза, он широко развёл руки, словно намереваясь охватить ими весь мир, и крикнул:

– Решено! Я поведу наших людей за море!

– На Йорсалахейм! – кричал Сигурд сын Храни.

– В Миклагард! – кричал Даг сын Эйлива.

– В Святую Землю, на помощь рыцарям Христа, – плача, шептал монах Бернард.

– Отдавайте приказы, пусть снаряжаются корабли, пусть готовятся припасы и собираются люди! Весной, мы пойдём! – продолжал кричать, Сигурд, перекрикивая крики восторга.

– Я помогу тебе в этом! – прокричал Эйстен, и Сигурд, впервые в жизни, крепко и тепло обнял старшего брата.

А пока строились новые и снаряжались старые корабли, пока со всей Норвегии свозили припасы и собирались люди, Сигурд, оставивший свою жену Бидмунью на Оркнейских островах, взял в свои покои Айнису, сделав Айниса Холодного, чтобы он не ворчал, десятником дружины.

Айниса была не против. Ей и самой хотелось, изведать ласк молодого и красивого конунга, ну и конечно же, щедрые дары от него, тоже стоили немало. А там, если Бог подарит ей сына от Сигурда, он может стать, конунгом Норвегии!