– Двести марок серебра!

Тринадцатилетний Сигурд ухмыльнулся, заулыбались и его воины.

– То, чем ты владел, уже и так моё, а цена твоего предательства – смерть!

Сигурд сын Храни уже поднял свой меч, желая отомстить трусу за смерть брата, но Сигурд-конунг остановил его.

– Нет! Не так! Мы казним его по древним законам! Дабы порадовалась на небесах душа Магнуса-конунга!

Две верхушки высоких сосен стянули верёвками, а между ними привязали Торгрима. Весь ужас подобной казни заключался в том, что ни палачи, ни жертва не знали, когда порвутся верёвки, когда сосны могучим рывком распрямятся, когда разорвётся тело казнённого, когда придёт долгожданная смерть. Смерть, как спасение от мук, ведь ожидание смерти хуже самой смерти.

Воинство Сигурда, на дымящихся руинах Питлихамарра разбило свой лагерь, ело, пило, веселилось, празднуя победу, трахало баб, со зловещей улыбкой, с криками оскорбления, поглядывая на висящее высоко тело изменника и труса.

Да рокотали сороки, щебетали прочие птицы, и вороньё слетелось с окрестных лесов, предчувствуя поживу.

Торгрим, пока у него оставались силы, кричал, плевался и ругался, потом повис, между деревьями. Пришлось длинным шестом, с заострённым или раскалённым на костре наконечником, шевелить его тело, не давая проваливаться в беспамятство.

Ночью, воспользовавшись тем, что стража уснула, налетели вороны, и начали рвать неподвижное тело Торгрима. Тот страшно закричал, разбудив всех в лагере, и птиц отогнали.

– Сколько он ещё, может продержаться? – спросил Сигурд.

– Одному Богу сие ведомо, – ответил ему старый и опытный Видкунн сын Йоана. – Но нет ни чего хуже и позорнее, подобной смерти!

На третий день Торгрим Кожаная Шапка начал кричать, моля о смерти, на четвёртый начал петь и говорить что-то бессвязное.

– Он тронулся рассудком. Теперь смерть для него не смерть, он сам не понимает, что происходит – сказал Видкунн.

– Руби! – прокричал Сигурд, и Даг сын Эйлива, метким броском топора перерубил верёвки.

С громким, оглушительным щелчком сосны распрямились, разрывая тело, и перед Сигурдом, упали ещё тёплые, дымящиеся внутренности Торгрима Кожана Шапка.

– Душа моего отца Магнуса довольна! Он радуется, смеётся и хохочет, глядя на смерть врага! Отныне, трус и предатель презренный Торгрим, будет вечно прислуживать ему в загробном мире!