ГЛАВА ВТОРАЯ

Таким завершением поединка были недовольны все. Но Сигурд твёрдо решил стоять на своём.

В воротах Викии он сказал Орму Кюрлингу:

– Позови ко мне этого монаха. Он так славно бьётся! А его слова о Святой Земле?… Мне хочется о многом, расспросить его!

Не испытывая ни малейшей тени робости или смущения, монах твёрдо ступал своими босыми грязными ногами по звериным шкурам, которыми были устелены полы в покоях Сигурда. Он встал перед ним гордо, лишь слегка опираясь на свой посох.

– Кто ты, как тебя звать-величать?

– Бернард, – простой ответил монах, но его негромкий голос, раскатисто прогрохотал под сводами высокого потолка.

– А откуда ты родом?

– Из Италии.

Разговора не получалось, и Сигурд прикусил губу.

– А где ты научился сражаться?

– Прежде чем стать монахом, я был воином.

Сигурд беспокойно поёрзал в своём кресле.

– А ты говорил, о Святой Земле. Ты был там?

– Да! – и тут с Бернардом произошли разительные перемены, глаза его загорелись пламенем, он подал тело своё вперёд, и с жаром принялся рассказывать о призыве папы римского Урбана II на Клермонском соборе, о походе рыцарства, о величественном Константинополе, об осаде Никеи и коварстве Византии, о тяжелейшем походе к Антиохии, о долгой осаде и взятии этого города, и о штурме Иерусалима.

Прошла ночь, уже давно рассвело, когда Бернард окончил своё повествование. И внимательно, с жаром слушал его Сигурд, позабыв о сне и отдыхе, и ему передавалось пламя, которое бушевало в груди монаха.

Поражённо молчала и вся его свита.

– До нас доходили слухи, о славных деяниях христового воинства, но ты первый, кто поведал о них. Садись! Эй, принесите эля, брату Бернарду!

– Нет. Если можно, то просто воды. Я дал обет, не пить ничего кроме воды, и не есть ничего кроме хлеба.

– Суровый обет! А зачем ты его дал?