— Не знаете, какие планы у адмирала? — спросил я Дэвиджа Гулда.

— Говорят, что будем перебазироваться в Лиссабон, — ответил он. — Здесь мы, как в ловушке, а там будем поближе к своим и заодно поддержим союзника.

— Их уже никто не спасет, — уверенно произнес я, потому что знаю, что французы захватят Португалию.

— Значит, отсрочим их капитуляцию, — сказал Дэвидж Гулд. — Если так и дальше пойдет, то скоро мы будем воевать со всей Европой.

Вы будете отсиживаться на своем острове, а со всей Европой будет воевать Россия. Впрочем, англичане не поверят в это даже после окончания войны с Наполеоном.

В капитанскую каюту врывается второй лейтенант Ричард Вардроп, который теперь и мой родственник, и выпаливает:

— Боевая тревога! Испанцы идут сюда!

Я понимаю умом, что, видимо, наши дозорные фрегаты обнаружили испанский флот за много миль от Корсики, что врагу шлёпать до нас много часов, а то и пару дней при таком тихом ветре, что дует сейчас, но быстро встаю из-за стола и прощаюсь с Дэвиджем Гулдом. Я обязан быть на корвете, потому что адмирал Джон Джервис сейчас начнет отдавать приказы. Военный совет он уж точно не будет собирать.

На борту моего корабля не хватает половины корсиканцев. Я отпустил их до завтрашнего утра. Первая половина вернулась сегодня утром и привезла кто барана, кто бочонок вина, кто несколько кур, кто круги сыра, кто корзины с фруктами и овощами. Это все подарки капитану, который дал им работу с фантастическим по их меркам доходом. В Лондоне они получили от агента аванс за два приза, а теперь еще ждут за захваченные в Кадисском заливе и возле Картахены. Мне так много продуктов не надо, поэтому часть отдал на офицерскую кают-компанию, часть — на унтер-офицерскую, а остальное — на камбуз для рядовых.

— Сможешь срочно вернуть людей, отпущенных на берег? — спросил я Пурфириу Лучани, который был в первой партии.

— Нет, — отвечает он. — К ночи только соберутся, не раньше.

— Тогда отправь кого-нибудь на берег, пусть предупредит, что мы вернемся за ними, когда сможем, — приказываю я, хотя понимаю, что может не вернуться или вернуться, но застать здесь французский гарнизон.

Боцманмат Лучани догадывается об этом, но понимает, что не в моих силах что-либо изменить. Со всех сторон раздается скрип шпилей — на кораблях вирают якоря. Надо успеть выйти из бухты до подхода испанского флота, иначе нас здесь заблокируют и перебьют по отдельности, потому что весь флот не сможет одновременно участвовать в сражении, так как будем мешать друг другу.

— Распредели своих людей и часть пассажиров по орудиям, — приказываю я лейтенанту Томасу Хигсу.

У нас на борту два взвода пехотинцев из гарнизона Бастии. Вчера вечером я им не сильно обрадовался. Все-таки корвет — не пассажирский лайнер, итак места мало, а тут еще добавка равная половине экипажа. Теперь они могут выручить нас.

— Когда снимемся с якоря, проведешь с пехотинцами интенсивную тренировку, — отдаю приказ Джеймсу Фаирфаксу.

Даже если начнется сражение, корвет, скорее всего, будет принимать в нем пассивное участие — репетовать сигналы флагмана задним или передним кораблям линии. Разве что улыбнется удача и сможем внести свой скромный вклад в общее дело двадцатью тридцатидвухфунтовыми карронадами.