В Гибралтаре готовились к очередной осаде, подновляли старые защитные сооружения и рыли и насыпали новые. Из-за постоянно передвигающихся по берегу отрядов солдат, создавалось впечатление, что их стало здесь больше. Вполне возможно, что так оно и есть. Еще в Лондоне я слышал, что из-за блестящих действий Наполеона, который гоняет австрийцев по Италии, как питбультерьер шавок по соседскому двору, начали эвакуировать английские гарнизоны из итальянских королевств.

Первым на борт корвета прибыл интендант Петер Деладжой. Вообще-то, ему надо на захваченный нами флейт «Жорж Джоунг», но, видимо, решил сначала навестить «молочного брата» (одну сиську сосали) и пожаловаться на жизнь. Судя по истощенному виду, ему не по силам отдуваться за двоих.

Увидев Фион, Петер Деладжой погрустнел и спросил, явно надеясь на отрицательный ответ:

— Это твоя жена?

— Ты разве не знаешь, что жене нельзя быть в походе?! — шутливо спросил я, добавив: — Хотя меня постоянно обвиняют в нарушении разных указов и правил. Кому-то я мешаю жить спокойно. Вот и адмиралу Джервису кто-то наговорил, что я путаюсь с чужой женой. Не знаешь, кто?

— Понятия не имею, — нисколько не смутившись, ответил интендант и тут же переменил тему разговора: — Дороти будет рада, если ты навестишь нас сегодня вечером вместе со своей… сестрой.

— Обязательно зайдем, — пообещал я и поинтересовался: — Что с призом собираетесь делать? — и перечислил, какой груз в трюме.

— Груз продадим здесь, — сообщил он. — Что-то заберут местные купцы…

— Испанские?! — удивленно перебил я.

— Нет, английские, а кому они потом перепродадут — это нас не касается, — объяснил Петер Деладжой. — …а остальное заберут суда каравана, которой сегодня-завтра должен подойти.

— Что за караван? — спросил я.

— Купеческий. Идет с Ближнего Востока в Англию, — ответил он. — Видимо, эскадра адмирала Манна будет охранять его.

— Вся эскадра?! — не поверил я. — А с кем останется адмирал Джервис?!

— Ты, наверное, не знаешь. Вчера мимо нас прошел большой испанский флот. Одних только линейных кораблей было девятнадцать. Адмирал Манн собрал военный совет, на котором решили, что, раз уж между ними и флотом Джервиса испанцы, то лучше уйти в Англию. Заодно защитят караван, — рассказал интендант.

— …и контр-адмирал Манн получит щедрый подарок от английских купцов, — дополнил я.

— Всё может быть, — не стал спорить Петер Деладжой и вхдохнул скорбно: — Все мы грешны…

На счет всех не знаю, но праведных интендантов я не встречал. Впрочем, и праведных капитанов тоже.

В доме семейства Деладжой были новая мебель и обои. И то, и другое из Франции. Как подозреваю, с одного из захваченных мною призов. Платье на Дороти тоже было новое французское, с широким складчатым воротником, закрывающим плечи, а пышная кружевная косынка-фишю, прикрывавшая вырез лифа, исчезла. В Лондоне такое еще не носят. Видимо, французская мода теперь добирается кружными путями, в том числе и через Гибралтар. Дороти пополнела, что сейчас не считается недостатком, лицо стало сладострастнее, а глаза обзавелись блеском, на который кобели сбегаются со всего города. Состав приглашенных тоже обновился. Если раньше преобладали офицеры разных возрастов, в том числе и женатые, то теперь были только молодые, одинокие и, как следствие, озабоченные. Я выделил двоих, которые обменивались с хозяйкой нескромными взглядами. Значит, грустил Петер Деладжой из-за того, что вместо одного любовника стало два.

Фион сразу поняла или, скорее, почувствовала, что у меня что-то было с Дороти. Мужчина, узнав о сопернике, рассердился бы или пригорюнился, а у женщины жизнь сразу становится интересной, насыщенной. Появляется такой прекрасный повод для самых разных эмоций! Дамы весь вечер мило улыбались и говорили комплименты друг другу, но меня не покидало ощущение, что обе выискивают место, куда надо укусить соперницу и впрыснуть яд, чтобы та моментально сдохла в моих глазах. При этом ко мне обе стали относиться намного лучше. Если ты нужен другой женщине, значит, в тебе что-то хорошее не успели рассмотреть. Наверное, обидно отдавать не изученное до конца. Стоило соперницам разойтись в разные углы комнаты, а мне подойти к одной из них, как вторая тут же оказывалась по соседству.