Тенгиз Ипполитович Сигуа

Родился в 1934 году в грузинском селе Лентехи

Доктор технических наук, был директором Института металлургии АН Грузинской ССР

С ноября 1990 по август 1991 года был председателем Совета министров в правительстве ГССР Звиада Гамсахурдии

Исполнял обязанности премьер-министра Грузии в 1992–1993 годах

Ушел в отставку в 1993 году, когда парламент Грузии не утвердил бюджет, предложенный его правительством

Интервью состоялось в сентябре 2016 года

Когда я приехал, в квартире Тенгиза Сигуа шел грандиозный ремонт. Хозяин, извинившись за хаос, усадил меня на кухне и угостил теплыми домашними хачапури.

«…Мне до сих пор стыдно: два дня он у меня гостил, а мы так и не пообедали. Хачапури и чай, хачапури и чай – так мы и работали оба дня до двух часов ночи», – это он об эстонском премьере [Эдгаре] Сависааре (занимал этот пост с мая 1990 по январь 1992 года. – Прим. ред.).

«…Когда жена так сидит на голове у мужа, он не президентом, а директором магазина должен быть», – это об экс-президенте Грузии Звиаде Гамсахурдии.

«…Он выходит из машины, начинает целовать. Водкой пахнет страшно! То есть пообедал», – это о Борисе Ельцине.

«…Назарбаев вскочил и громко выругался по-русски. Уже протянул руку, но я схватил его, чтобы он не ударил Ельцина», – это об одном из саммитов СНГ.

Мой собеседник, некогда весьма высокопоставленный чиновник, помнит многое и рассказывать об этом вслух не стесняется.

Сигуа – очень яркий и гордый человек. В то, что он мог перечить Ельцину, Эдуарду Шеварднадзе (был первым секретарем ЦК КП Грузии с 1972 по 1985 год и министром иностранных дел СССР с 1985 по 1990 год. – Прим. ред.) или Гамсахурдии, если ему не по нутру были их поступки, веришь безоговорочно. Его объяснения причин распада СССР противоречивы. С одной стороны, по словам Сигуа, виновата Америка, втянувшая СССР в гонку вооружений и уронившая цены на нефть. С другой – советское, а потом и российское руководство, среди ошибок которого – провокация Абхазии и Южной Осетии на конфликт с Тбилиси и создание ячеек так называемых интерфронтов по всему СССР. С третьей – «сами грузины натворили немало глупостей». Это он, к примеру, про 50-тысячный поход грузинских националистов на Цхинвали в ноябре 1989-го, в котором участвовал и тогдашний лидер ЦК Компартии Грузии (речь о так называемом «Мирном походе» – акции противников южноосетинского движения за автономию. – Прим. ред.).

Тенгиз Сигуа в подробностях вспоминал о встрече с госсекретарем США Бейкером в феврале 1991-го в американском посольстве в Москве. В ней, помимо моего собеседника и Гамсахурдии, участвовали армянский премьер [Вазген] Манукян, патриарх Алексий, мэр Москвы Гавриил Попов и советские академики-экономисты. О том, что Бейкер обещал республикам, готовым провести радикальные экономические и социальные реформы, солидную финансовую помощь, я впервые узнал от своих собеседников по юбилейному проекту. Считается, что таким образом Штаты способствовали развалу СССР, но, слушая воспоминания Вазгена Манукяна и Тенгиза Сигуа, понимаешь, что, вероятно, все обстояло в значительной степени наоборот: осознавая, что единству Союза не устоять, американцы опасались неконтролируемого развала ядерной державы и стремились предупредить последствия.

– Когда вы впервые задумались (и задумывались ли вообще) о том, что СССР может перестать существовать, а Грузия станет независимой?

– Я хорошо разбирался в советской экономике и к концу 1980-х годов понимал, что она трещит по швам. Я тогда был членом Всесоюзной комиссии по развитию горного дела, металлургии и машиностроения. Это была солидная комиссия, около 35 человек в составе. Возглавлял ее президент Академии наук Украины академик [Борис] Патон, а я представлял Грузию. Нам были доступны документы с грифами «секретно» и «для служебного пользования» – нам их давали читать раз в квартал, когда комиссия собиралась. Первые нельзя было брать домой, вторые – можно, но всех предупреждали, что данные разглашению не подлежат. В Советском Союзе были еще документы с грифом «совершенно секретно», но к ним у нас доступа не было. Но и той информации, что была у нас, хватало, чтобы понять: эти данные сильно расходятся с официальными публикациями в советской прессе.

Мы видели, что промышленность в СССР не развивается. Около 70 % государственного бюджета страны формировалось за счет продажи сырья, в основном энергоносителей: нефти, нефтепродуктов, природного газа. Я сравнивал данные экономики Советского Союза с данными экономик Соединенных Штатов, Японии и ведущих европейских стран, и отставание было страшное. Я хорошо помню, что в бюджете, допустим, Голландии продажа продукции составляла 60 %, как и в бюджете Финляндии. О США я уже молчу – продажа продукции, а не сырья, составляла там 65–70 %. А Советский Союз сидел на нефти.

Уже в начале 1980-х я чувствовал, что США начали готовить очень серьезный удар по экономике Советского Союза. Я тогда был замдиректора Института металлургии Академии наук Грузии и слушал по ночам «Голос Америки», который [советские власти] глушили.

– Как же вам удавалось слушать?