— Знала? Тогда почему такая бледная? — улыбнулся Дэн, осторожно касаясь моих пальцев, что всё еще сжимали решетку.

Фыркнула возмущенно:

— Не бледнее тебя, — и призналась: — Дэн, я себе места не находила от беспокойства.

— Знаю. Я тоже переживал за тебя. И очень соскучился.

Хотелось расплакаться, но я знала, что нельзя. Не удержавшись, дотянулась рукой до его волос, скользнула по лицу, и Дэн сам потерся щекой о мою ладонь.

— У нас мало времени, клубничка. Вечером я приеду к тебе и всё расскажу. А пока запомни: ты не даешь никаких показаний до окончания исследования доказательств. Скворцов передал тебе копии документов по делу о похищении?

— Ты и об этом знал? — возмущенно спросила я. — Не мог передать через него, что с тобой всё в порядке и что ты придешь?

Дэн с улыбкой поймал мою руку у своего лица и сжал пальцы в сильной теплой ладони.

— Чтобы ты еще больше переживала? К тому же я сам не был уверен, что успею и не хотел обнадеживать зазря. Не волнуйся, теперь я здесь и всё будет хорошо.

И эта уверенность, сквозившая в голосе, не позволяла сомневаться в его словах. Я передала Лазареву копии документов, а он, напоследок коснувшись губами моих пальцев, отпустил руку и я, сделав пару шагов назад, опустилась на деревянную скамейку позади.

Судебное заседание возобновилось, а я чувствовала себя теперь не участником, а зрителем, наблюдая за мастерством Дэна.

С тех пор, как получила адвокатский статус и перестала быть его помощником, я была лишена этой возможности. А теперь в который раз убеждалась, что для него это не работа, а призвание. Не столько адвокатская деятельность, сколько виртуозное решение чужих проблем.

— Нет, я настаиваю на явке Соколова и Резникова, — безапелляционно отозвался Лазарев на предложение рассмотреть дело в отсутствии потерпевших. — К тому же, они очень кстати сейчас находятся в ИВС и обеспечить их явку в завтрашнее судебное заседание не составит труда.

Так я совершенно случайно узнала о том, что оба моих обидчика теперь в равных условиях со мной и, несмотря на свои ожоги, тоже содержатся под стражей в том самом изоляторе, что и я.

Однако, по причине их отсутствия, судебное заседание получилось коротким. Прокурор успел огласить обвинение, а суд — установить порядок исследования доказательств.

— На завтрашнее заседание планируйте целый день, — поджал губы Кислицын. — Если успеем рассмотреть — к вечеру выйдем на приговор.

— Хорошо, — кивнул Лазарев, и добавил уже мне, когда приставы уже собирались вывести меня из зала: — Ева Сергеевна, я заеду вечером.

И в этот раз кивнула уже я, а уходя увидела, что Дэн направился к судье, и что-то негромко ему сказал.

Теперь я снова поверила в то, что всё будет хорошо. Это, пожалуй, было главным качеством, делающим из Дэна великолепного адвоката. Того, к кому шли с любыми проблемами, зная, что сумеют переложить их с больной головы на здоровую, а он сделает всё, что в его силах, чтобы их решить. И когда решал — приходили с новыми.

Сама я таким качеством не обладала и была, скорее усидчивым теоретиком и бюрократом, любящим и умеющим возиться с документами. А это совершенно разные вещи.