Обрадованный Гумилев внимательно пролистал тетрадь, затем, восхищенный, стал вслух читать наиболее понравившиеся стихи.

– Если позволите, мы возьмем эти пять, – наконец сказал он. – Как мы вам благодарны, Федор Кузьмич! Это истинное украшение для нашего альманаха…

– Но, к сожалению, – вступил в беседу долго молчавший Городецкий, – к большому нашему сожалению, мы можем платить только по 75 копеек за строчку. Конечно, для вас это не играет роли, но мой долг предупредить…

При этих словах неподвижное лицо Сологуба, которого с легкой руки Розанова называли «кирпич в сюртуке», и вовсе окаменело. Надо сказать, что Федор Кузьмич, был одним из немногих поэтов Серебряного века, получавших за свои стихи солидные гонорары. Он решительно взял тетрадь из рук Гумилева.

Изумленные столь внезапной переменой визитеры молча переглянулись, а Сологуб стал звать жену.

– Анастасия Николаевна, – крикнул он, – принесите, там, на рояле, стихи лежат…

Скоро появилась супруга и подала Федору Кузьмичу пачку небрежно исписанных листов с неровными строчками. Сологуб протянул их гостям.

– Вот, господа, по 75 копеек у меня только эти. Их могу дать. А остальные, извините…

Растерянные Гумилев и Городецкий сбивчиво поблагодарили и быстро откланялись. И только на лестнице, уже не сдерживая смеха, они насладились стихами, стоившими 75 копеек за строчку:

К счастью, Николаю Гумилеву не довелось прочесть это стихотворение (оно было опубликовано в 1923 году), иначе он непременно разозлился бы. Тем более, в этом нескромном перечислении все – правда, даже «стояние у двери». Только Гумилев «заманивал» будущего «короля поэтов» не в «Аполлон», а в свое литературное объединение «Цех поэтов».

Инициатором этого стал Георгий Иванов, который незадолго до того сам сбежал от возглавляемых Северяниным эгофутуристов к Гумилеву.

Северянин, конечно, немедленно заклеймил «предателей»:

Георгий Иванов, твердо решивший связать свое литературное будущее с «Цехом поэтов» и энергичным Гумилевым, умеющим воплощать литературные замыслы вопреки всем препятствиям, всячески старался понравиться молодому, но строгому мэтру. Для этого надо было проявлять активность не только в творчестве, но и в привлечении новых членов, помогать работе «Цеха». Вот Иванов и предложил привлечь уже популярного и скандального вождя футуризма.

Северянина Николай Гумилев, возглавлявший поэтический отдел литературно-художественного журнала «Аполлон», читавший и рецензировавший согласно обязанностям сотни издаваемых в России стихотворных сборников, разумеется, знал (дело было в 1912 году) и явно был не восторге от его поэзии, хоть и признавал талант. Но Иванов, видимо, «рекламировал» своего бывшего наставника так активно, что поколебал предубеждение Гумилева против этого «литературного самозванца». Поколебал настолько, что 20 ноября 1912 года Николай Степанович лично отправился с визитом к Северянину, дабы пригласить его в «Цех поэтов». Однако принят не был и в тот же день получил от поэта извинительное письмо:

Для Гумилева ситуация, конечно, была обидная – кто знает, не являлась ли инфлуэнца всего лишь отговоркой. Тем боле, в опубликованном вскоре в манифесте футуристов, подписанном в том числе и Северяниным, содержались прямые оскорбительные выпады против акмеистов и против него лично.

Однако Николай Степанович был не из тех, кто зацикливается на обидах. Попытки сблизиться с будущим «королем поэтов» и футуристами в целом он больше не делал, но рецензии на сборники писал вполне профессиональные без попыток мелко отомстить.