«А он ничего, нормальный парень», — подумал я и неожиданно для себя спросил, что у него с ногами. Сболтнул и прикусил язык. Ну почему этот самый, который без костей, всегда лезет вперёд мыслей?
— Прости, я что-то не то сказал.
Димка отмахнулся:
— Да ладно тебе, я привык. Это из-за аварии, в детстве ещё. Сначала совсем не ходил, потом понемногу начал после массажа и упражнений. Только не надо меня жалеть, сейчас всё в порядке…
Зал ожидания заполнился пассажирами. Я чуть не рассмеялся: все от мала до велика сидели, уткнувшись в гаджеты. Попросил Диму последить за вещами и прошёл в туалет. Мыл руки под краном и думал, что непредусмотрительно держать перстень в рюкзаке: потеряется, украдут, перепутают… да много чего может произойти. Надевать кольцо не буду — обещал ведь, — но лучше положу в карман, так надёжнее.
Наши кресла в самолёте оказались рядом: Дима нарочно забронировал место у аварийного выхода, чтобы не затекали ноги, а мне оно досталось случайно. Я хотел пропустить Климова к иллюминатору, но тот отказался, объяснил, что обычно засыпает сразу после взлёта.
— Очень удобно, — рассмеялся он, — и летать не страшно.
Я подумал, что сегодня, скорее всего, составлю Димке компанию, потому что почти не спал; и как только вспомнил о бессонной ночи, почувствовал такую сильную усталость, что едва сдержал зевок. Скорее бы взлететь.
Загудели двигатели, самолёт завибрировал, побежал по взлётной полосе всё быстрее и быстрее. Секунда — и мы в воздухе. Я поглазел в окно на уплывающую землю, полистал какой-то скучный журнал, обнаруженный в кармашке кресла. Дима уже спал, запрокинув голову и приоткрыв рот. Светлые отросшие волосы растрепались, чуть подрагивали белёсые ресницы. Мне вдруг подумалось, что разглядывать спящего всё равно что подсматривать за человеком, отвёл глаза.
Я обещал Анке ни при каких обстоятельствах не надевать перстень, а сейчас очень хотелось нарушить обещание. Одно прикосновение — и Димка будет здоров. Приедет в свой реабилитационный центр, доктора попадают от изумления. Документы будут изучать, снимки… или что там ещё?.. Анализы всякие… «Как так?! Что вы принимали, какие упражнения делали? Всё, всё надо законспектировать. Это же чудо!»
Но кольцо надевать нельзя. Один раз не сдержал слова — и получил миллион проблем.
В проходе показалась большая тележка: раздавали напитки на выбор и булочки с кремом в упаковке. Пассажиры оживились, отложили гаджеты и опустили откидные столики.
— Чай, кофе, сок, минеральная вода?
— Чай с лимоном.
— А молодой человек что будет пить? — посмотрела стюардесса на спящего Климова.
— Не знаю… Минеральной воды давайте, — решил я за Димку. Взял стаканчик и поставил на столик.
А за окном какая красота! Под крылом самолёта расстилалось сплошное поле облаков, похожее на снежную пустыню, будто мы в Антарктиде, а не в небе. Я щёлкнул несколько раз камерой телефона — надо же запечатлеть! Устроился поудобнее в кресле, всё поглядывал на белую пелену за иллюминатором и задремал под ровный гул. Проснулся, когда над креслом загорелось табло, и командир воздушного судна сообщил, что самолёт заходит на посадку.
Несмотря на Димкины протесты, я получил его багаж — большую сумку, и мы поковыляли к выходу из терминала. Какой огромный аэропорт, как много вокруг людей! Снуют туда-сюда, навьюченные сумками и чемоданами, аккуратно обходят, обгоняют нас с Климовым, двух таких неповоротливых майских жуков среди муравьёв.
На брюках моего однокурсника темнело большое мокрое пятно, прямо на гульфике и ниже, как будто Климов описался.
— Извини, — опять начал я, — думал, проснёшься и выпьешь минералочки.