И вдруг решился: обнял Димку, крепко стиснул его руку и долго тряс. Тот, немного смущённый, поблагодарил кивком и сел в машину, наверно, был рад отделаться от назойливого провожатого. Я проводил взглядом отъехавшее такси, отмахнулся от какого-то мужика, предлагающего дёшево отвезти куда угодно (дёшево…знаю я ваши цены!), и скрылся за раздвижными дверями терминала.

В Рощино я прибыл поздним вечером. Весь перелёт проспал как сурок — усталость и бессонная ночь всё же сказались. Продрал глаза, лишь когда самолёт слегка тряхнуло при посадке.

Встречает ли меня Анка? Надо позвонить, сказать, что прилетел.

Я набрал номер:

— Анна Никитична, я в Тюмени.

— Хорошо, Глеб. Жду в зале прилёта.

Я смотрел на проплывающие мимо самолёты, огромные, глянцевые, похожие на гигантских акул. Потрогал перстень в кармане — на месте ли? Опять не сдержал обещание, но ладно… Семь бед — один ответ, зато Димка будет здоров.

Анну я узнал сразу. Невысокая, худощавая, с короткой стрижкой, она стояла возле табло и внимательно разглядывала каждого проходящего мимо мужчину.

Я приблизился:

— Здравствуйте… Я Глеб.

Несколько секунд мы рассматривали друг друга.

— Ну здравствуй, Глеб… Я думала, ты старше, а ты совсем молодой.

Я нащупал в кармане кольцо, вытащил его:

— Вот, возьмите…

Анна странно посмотрела на перстень, не торопясь забрать его.

— Да, это он… Я всё думала, может шутка какая-то, розыгрыш. Думала, приеду в аэропорт, а там нет никого. Посмеюсь над собой и домой уйду. — Она осторожно взяла кольцо, но не надела, а убрала в сумку, висевшую через плечо.

Я прислушался к своим ощущениям — правильно ли поступил, не пожалею ли? — и не почувствовал никакого разочарования, только удовлетворение, как от выполненной тяжёлой, но очень нужной работы. Значит, всё правильно.

Никаких дел у меня в Тюмени больше не было, я поправил сползающую лямку рюкзака, виновато улыбнулся и сказал:

— Простите, если сможете, Анна Никитична, честное слово, не хотел… До свидания, пойду я…

— Куда? — подняла Анна удивлённые глаза.