А тогда, на пленуме обкома, это предложение услышали, но обиделись. Видимо, уходить в отставку никто не хотел. А директор Камышинского хлопчатобумажного комбината, уважаемая мною Лидия Ивановна Рыбянченко, неожиданно резко сказала, что Анипкин занимается популизмом, хочет уходить в отставку – пусть уходит, а остальные пусть работают.

Нервное напряжение достигло кульминации, когда проходило голосование о доверии членам бюро. И здесь сказалась традиционная для формирования любых органов власти в любых системах ориентация на «средних». Недоверие выразили тем, кто окончательно себя скомпрометировал, и тем, кто выступал с наиболее резкой критикой, в том числе мне и первому секретарю Волгоградского обкома комсомола Виктору Ермакову».31

Папа действительно говорил во многом о тех же вещах, что и на партконференции два года назад. О неправильных кадровых решениях, о недемократических формах работы обкома и ЦК. На том пленуме он с раздражением отмечал, что «политбюро ЦК партии находится как бы вне критики». О том, что отчитались о своей работе райкомы, горкомы, обкомы, крайкомы и ЦК партии союзных республик, а «почему политбюро не осмелилось в нынешних сложных условиях отчитаться перед членами ЦК?». Папа предложил срочно рассмотреть вопрос об пересмотре статьи 6 конституции (о руководящей и направляющей роли КПСС), «пока нас не заставили это сделать силовым давлением».32 Он обратился к присутствовавшему на пленуме замзаву отдела ЦК довести эти предложения до сведения политбюро ЦК. Камера показала цэковского чиновника крупным планом: он что-то записал в блокноте.

Вопрос о «пересмотре» статьи 6, понятно, был эвфемизмом – речь шла об ее отмене. Важно отметить, что эту же мысль повторили другие партийные работники, в частности, первый секретарь Камышинского горкома КПСС М.М. Харитонов. То есть Анипкин все же был «не один в поле воин». Адекватные партийные руководители нового поколения (а папе тогда было 49 – молодость по меркам брежневского застоя!) понимали необходимость отмены статьи 6.

Я написал: «49 – молодость по меркам брежневского застоя». Так и по нынешним российским политическим меркам это молодость, учитывая, что президенту Путину и многим ключевым руководителям сейчас далеко за 60, а то и больше.

С искренним интересом читал я стенограмму того папиного выступления ровно тридцать лет спустя. Мне кажется, его еще интересней читать сейчас, в России 2020 года. Уже и не верится, что так можно говорить на правительственных заседаниях:

«Я думаю, что нам сегодня не следует ограничиваться обсуждением только статьи в журнале «Огонёк» и организационными вопросами. Дело, в конечном счете, не в этом. Статья явилась детонатором того взрыва, который давно назревал. И поэтому сегодня нам надо посоветоваться, как выйти из того положения, в котором мы оказались.

Видимо, многие согласятся со мной, что мы сегодня находимся в такой критической ситуации, в какой областная партийная организация никогда не находилась. И эта обстановка требует от членов обкома принятия ответственных решений, а затем и решительных действий. От этого зависит настоящее и будущее областного комитета, областной партийной организации. Считаю, что никто сегодня не может поступиться своей совестью, принципами, сфальшивить, выдать желаемое за действительное. Партийный актив, тысячи волгоградцев требуют ответа на вопрос: кто виноват в этой ситуации, почему это могло произойти? И подсказывают выход из этого положения. Я отвечаю на этот вопрос так: виноваты все члены бюро и многие члены областного комитета партии. И наша общая вина состоит прежде всего в том, что мы не сделали нужных выводов из критики на последней областной партийной конференции (декабрь 1988 г. – М.А.), и вместо того, чтобы опережать, часто даже не поспевали за общественно-политическим процессами.

Свою личную вину я вижу в том, что не смог отстоять свою позицию, высказанную на прошлой областной партийной конференции. На каком-то этапе дрогнул, не получил поддержки большинства. Чтобы принять более верное решение на будущее, не плохо вспомнить недавнее прошлое. Многие помнят, что в своём выступлении на областной партийной конференции я говорил о том, что бюро обкома не подает убедительных примеров в демократизации, мало кто из членов бюро отстаивает свое личное мнение, если оно отличается от мнения первого секретаря.

Серьезно усомнился в целесообразности избрания вторым секретарем тов. Баландина. Более того, на совещании первых секретарей райкомов перед конференцией прямо сказал, что тов. Баландина нельзя рекомендовать вторым секретарем обкома. Не поддержали. А кое-кто даже заподозрил в меня в личных антипатиях и амбициозности.

Кульминацией беспринципности нынешнего состава бюро считаю его постановление о представлении товарища Калашникова к званию Героя Социалистического Труда накануне его 60-летия. Я резко выступил против такого решения, поставил вопрос не о награждении, а об отставке тов. Калашникова, но, кроме товарищей Ермакова и Катунина, меня никто не поддержал.

Через некоторое время дрогнул я сам и на одном из заседаний бюро обкома КПСС свое предложение об отставке тов. Калашникова снял. В итоге все мы вместе оказали Владимиру Ильичу поистине медвежью услугу. Поэтому прошу членов обкома партии принципиальнейшим образом подойти к оценке моей деятельности и решить вопрос о доверии мне. Я уже заявлял на митинге и еще раз заявляю, что готов к отставке, если большинство членов обкома выскажется за это.

В то же время члены горкома КПСС (города Волгограда – М.А.), участники воскресного митинга поручили мне передать мнение волгоградцев о первом секретаре обкома партии тов. Калашникове и бюро обкома в целом. В подавляющем большинстве оно отрицательное. И нельзя думать о том, будто так считают только интеллигенция и студенчество. В эти дни в Волгограде прошли десятки партийных собраний и активов. Трудовые коллективы многий предприятий и организаций также однозначно высказались за отставку первого секретаря обкома и всего бюро. Я полностью согласен с этим. Откровенно говорил об этом позавчера на бюро обкома и считаю решение Владимира Ильича об отставке правильным, хотя оно немножко и запоздало.

Одновременно возвращаюсь к своему прежнему предложению об освобождении от занимаемой должности второго секретаря обкома партии тов. Баландина, как не обеспечившего руководства. Думаю, что сегодня его некомпетентность, неумение организовать работу отделов обкома очевидны всем, кто непосредственно сталкивается с его работой.

Вместе с тем хотел бы подчеркнуть, что только заменой одних кадров на другие положение дел исправить невозможно. Люди ждут от нас сегодня конкретного улучшения своей жизни. И не надо давать им повод думать, что если мы поменяем одних членов бюро на других, то завтра у нас все здорово улучшится. Улучшить нашу жизнь можно только повседневной конкретной работой.

В этом плане немало претензий к городскому комитету партии, которые были высказаны на недавнем пленуме. Нам нужно преодолеть некоторую растерянность, противопоставить демагогическим заявлениям практические действия. <…>.

Необходимо утвердить в областной партийной организации обстановку подлинно партийного товарищества и принципиальности. Коренным образом менять стиль работы. Я думаю, со мной согласятся многие партийные работники, что последние два заседания бюро областного комитета партии оставили очень тягостное впечатление. По-моему, они – возврат к старому в наиболее худшем его варианте. Необходимо полностью избавиться от отношения вышестоящих комитетов к нижестоящим по принципам все еще существующей бюрократической подчиненности, от силовых приемов в работе. В связи с этим считаю необходимым высказать ряд замечаний в адрес ЦК КПСС.

Я далек от мысли обвинять во всех наших просчетах ЦК партии, но ведь, товарищи, очевидно, что многие сегодняшние беды не только Волгоградской области обусловлены непростительной медлительностью, я бы сказал, нерешительностью Центрального Комитета по поводу демократических преобразований внутри самой партии. За революционной фразой XIX Всесоюзной партийной конференции не последовало такого же революционного действия. Я не знаю, как считаете вы, но мне почему-то кажется, что XIX конференция оказалась просто большой пропагандистской акцией. Ведь после нее не вспомнили о выполнении тех многочисленных резолюций, которые там были приняты. Массы политизируются, а мы, снизу доверху, молча наблюдаем за этим. В партии многое остается прежним, потому что она следует устаревшим канонам, и не в наших силах их изменить.

Буквально на каждой встрече возникают вопросы по поводу статьи 6 Конституции СССР. Всем очевидно, что она в сегодняшней формулировке не соответствует сегодняшней нашей жизни. Я, например, думал, что первый декабрьский пленум ЦК КПСС накануне II Съезда Советов выскажет свое мнение по поводу этой статьи. Нет, не высказал, решил стоять насмерть, дожидаясь, пока силовым давлением заставят статью отменить. С сентября прошлого года, когда заговорили о созыве XXVIII съезда партии, в течение почти полугода не можем выработать проект политической платформы.

Тезис о разделении функций партийных и советских органов, который был провозглашен, тоже повис в воздухе. Партийные комитеты всех уровней в двойственном положении. Обусловливается это в известной мере тем, что оставлена часть отраслевых отделов в Центральном Комитете, обкомах, городских комитетах партии. Думаю, что в правовом демократическом государстве должен быть только один субъект власти – Советы.