Но Джордж произнёс только:
- Silencio, падаль!
- Пусти его, Джорджи, - вмешался Билл. - Не видишь, он пришёл, чтобы вывести нас из этого крысиного гнезда? Так и дай ему возможность искупить вину перед несчастной Тонкс, спасая не только свою, но и наши задницы.
- Finite incantatem! - устало произнёс Джордж.
Он выплеснул заряд ненависти к предателю… Хотя, если подумать, какой же из него предатель, раз он вернулся, чтобы их спасти? Не-э-т, предал кто-то другой. Но вот кто? А Ремуса просто не дослушали, он бы и рассказал, кто. После непривычного уже Crucio, да ещё такой силы, которой он уж никак не ожидал от, в общем-то, милого и всепрощающего со времени смерти его половинки, Фреда, Джорджи, Люпин и говорить-то не мог. Такого доброго мальчика Джорджи, теперь самого младшего Уизли. А он всегда с теплотой и нескрываемым восхищением относился к Люпину. Вот как, значит, проняло мальца на исповедь-то.
Подлетел спаситель - Элфиас - и вопросил грозным голосом маггловского ветхозаветного пророка:
- Так кто же предатель? Говорите, Вы, животное!
- Я… Я не согласен на такой тон, мистер Додж. То, что Вы среди нас - самый старший, не даёт Вам пра…
- Среди нас?! Ты теперь - не один из нас! Тварь! Нелюдь!
Это опять Минерва. Дорвалась.
Эх, не надо было каяться Ремусу! Легче всё равно не стало, а лицо потерял, и оказался изгнанником даже в «Ордене Феникса».
Что с того, что он знал имя настоящего предателя? Всё равно, тот мёртв. Что с того, что он знал, куда, в какое самое что ни на есть безопасное место всем скопом аппарировать с крыши дома, невидимой людям в чёрных полу-мантиях, полу-пальто? Что с того, что он спас множество людей, их, в большинстве своём, мужчин, от ещё более противоестественного поругания и мучительной гибели?
Ведь он как был для них нелюдью, так и остался. Как бы ещё не сдали в колдомедкомиссию. Хотя она работает, теперь, после удачного исчезновения террористической организации «Свободу волкам позорным!», сама под себя, осматривая новорожденных двухнедельных детёнышей оборотней, и только. Значит, по крайней мере, хоть резервация не угрожает. Пока. Пока он, Рем, случайно не перешёл дорогу кому-нибудь из орденцев. А уж, не приведи Мерлин, и случится такое…
… Пир на крови, пиршество окровавленной плоти продолжались.
«Нежный юноша», лёжа теперь на здоровом боку, с удовольствием и утробным рычанием голодного зверя слизывал кровь с груди Северуса, так больно прикусывая разрезанный сосок, что Снейп, не в силах сдерживаться, шумно вдыхал морозный воздух носом и ртом. Гарри скользил по порезам на теле Северуса нежно, языком, стеная от наслаждения. Наконец, он зализал раны Северуса и спросил своим обычным, не выдающим желания, словно на уроке ненавистной латыни, бесцветным голосом:
- Тебе нравятся мои ласки, любимый?
- А почему ты то рычишь от вожделения, то говоришь со мною, как с учителем, Гарри? Тебе самому не нравится? Ну же, признайся. Не стесняйся сказать мне правду, каковой бы она ни была. Я попробую принять твой ответ, как уже принял твою манеру любить.
- Мне? Мне очень нравится, любимый, вкус твоей крови, смешавшейся с моей. Я только и мог мечтать о… таком.
- Прошу, войди в меня сейчас, я насытился ласками и готов к ещё одной боли. Хотя порезал ты меня отменно, до сих пор всё в крови и болит. Спасибо, любимый.
-