И «молодчики», все, как один, послушно аппарировали прочь.
Люпин еле добрёл до башенки. Сегодня Луна, как назло, зажгла в спальне множество ароматических свечей. Видимо, склонность к одуряющим запахам, общая черта всех Прорицательниц. Ремусу нечем было дышать в спёртом, густом воздухе, насыщенном густыми испарениями вонючих масел, и он, взяв палочку, отправился под поистине благословенный душ.
Там он смыл множественные кровопотёки с бёдер и ног. Брали-то его классически, «как кошка с собакой», на четвереньках, вот и натекло даже на живот. Потом он не без некоторого извращённого удовольствия сжёг в магическом пламени безразмерные штаны, похоронив вместе с ними и воспоминания об их, наверняка, умершем от пыток хозяине, да залечил себе задницу насколько возможно.
А после направил струю душа прямо себе в промежность, чтобы вымыть оттуда негожую сперму Она чужая, не Люциуса, всё ещё любимого, да даже с новой силой! Больно уже не было, ведь Тёмные Искусства, та ещё вещь.
А не знал бы ЗОТИ, так и лечиться Ремусу простейшим Aneastetio localus, дающим эффект часа на два, не больше, и совсем не сращивающим порванных тканей, простым Обезболивающим заклинанием.
Залечив рану тройным Исцеляющим Consano culus и промыв мгновенно ставшую, как новенькой, промежность, Ремус растёрся насухо, почему-то жёстким, не глаженным домашними эльфами, полотенцем, сперва постояв по обычаю минут пять под бодрящей холодной водичкой.
Он вышел из душа посвежевшим, без какой-либо боли в заднице, не сонный, не больной (почти), словно не провёл полночи в подземельях Министерства на пыточном допросе и затем в карцере, настолько ледяном, что Ремус, разговорами занимаясь с Луной, трясся всем полуголым телом, представ перед женой практически в неглиже.
Но Луну не смутили тогда ни холод, ни нагота супруга. О, она же рассказывала ему о будущем, а это святое дело для Прорицательницы.
На самом деле, Луна немного приврала, как и дама с парсуны, живописуя безрадостное будущее супруга. Она просто хотела, чтобы он поверил в её слова и проводил больше времени с ней, а не с лордом Малфоем. Тот, вообще-то, нескоро ещё расстанется с её супругом, но произойдёт это действительно из-за конфуза.
А заключаться он будет в измене Ремуса лорду Малфою с герцогом Густауитчем, которую Малфой обнаружит, лишь только новоиспечённая парочка предастся «запретной» любви в одной из спален Малфой-мэнора, не ходя далеко, там же, где они и подцепят друг друга.
Тогда лорд Малфой спишет всё на горячесть герцога и не откажется от своей очередной любви, её Рема. И ещё долго будет длиться извращённый роман четверых: Ремуса, Люциуса, Остиуса (украдкой, хоть он и министр магии) и самой Луны.
Луна узнает у любимейшего, единственного, несмотря на тех Ауроров, которым она отдавалась за освобождение мужа, ведь те похотливые подонки не в счёт, остающегося по-прежнему одним желанным мужчиной на свете, адрес заведения, где продаются миленькие, аппарирует туда и на собственные деньги купит необходимую её Рему игрушку. И она не будет лежать в комоде без дела, но…
Наконец-то, из ванной, смежной со спальней, вышел хромой Люпин. У него было потянуто сухожилие на слабой после обгрызания голеностопа в образе волка прошлой осенью левой ноге. Рем вышел нагишом, чтобы предаться с Луной любви, хотя его тело мелко подёргивалось от последствий аж пяти Круциатусов.
О, Луна честно покатается на уставшем Ремусе совсем немного, так, чтобы докончить начатое Аурорами. Но тут ведьма ощутила неприятный зуд в матке и не на шутку испугалась. Этого она и не нагадала ни на рунах, ни на кофейной гуще, ни на чаинках, ни по полёту галочьей стаи. Она забеременела…
* * *
* Исцеляю зад (лат.)
Глава 91.
-