Иногда они не справляются. Погибают. Самоуничтожаются.
Но эти — еще не сегодня.
Орротоб был первым и любимым миром Всеблагого. Но он не забывал и о других местах, где о нем знали, где сильно было его присутствие. Из множества измерений шел сливающийся гул молитв, миллиарды душ произносили имя Всеблагого — и он слышал каждую.
Очень нравился ему Ицеллион, жемчужина в короне возлюбленной Аэссы. Этот мир стал чем-то вроде ее приданого — когда они заключили священный брак, то знание о том было явлено пастве, и кроме богини моря ицеллионцы получили бога неба. Покрытый в основном водой, Ицеллион тоже в последние века переживал научно-техническую революцию — его обитатели, крохотные амфибии, научились строить удивительные корабли, осваивали глубины, пробовали летать.
Не меньше Всеблагий любил и Воджекедар, мир ведущих бесконечные войны варваров. Могучие и яростные, они дробились на тысячи кланов, и без устали резали друг друга во славу Всеблагого… но они делали бы это в любом случае. В этом было счастье воджекедарцев, они не мыслили себя вне битв и Всеблагий не пытался их этого лишить. Даже приносимые ими кровавые жертвы были полны восторга, даже сами погибающие испытывали радость, что гибнут от руки сильного противника.
А в мире Токка Всеблагий был лишь одним богом из множества. Токканцы, высокоразвитые магикалы, прекрасно знали о существовании богов и относились к ним предельно прагматично. Они заключали сделки со всеми, до кого могли достучаться, расчетливо отдавали свою ба-хионь и торговались за то, что получали взамен. Вассально-религиозные отношения с богами были основой их энергетической системы, и токканцы в буквальном смысле варили на чудесах похлебку.
Почти столь же расчетливые отношения были у Всеблагого и с народом мира Ол’тень’Т-е. Его населяли бессмертные — достигшие бессмертия миллионы лет назад и отринувшие все технические средства за ненадобностью. Представляющие собой по сути чистый разум в сверхплотных физических оболочках, ол’тенны веками лежали неподвижно в земных глубинах, направляя вовне лишь свои мысли. Больше сорока тысяч лет назад их разумы вступили в контакт с Всеблагим — и был заключен дружественный союз.
А в мире Госсак Всеблагий появился совершенно случайно. Три тысячи лет назад один из орротобцев, самый обычный человек, угодил в стихийный Канал и переместился в соседнее измерение. Там не было людей, этот удивительный мир населяли огромные, вечно растущие разумные деревья. Двуногое мыслящее существо произвело среди них фурор, они узнали от пришельца немало нового — и многие заинтересовались концепцией бгодеизма.
Все эти удивительные создания тоже были частью Всеблагого. Он дышал их ба-хионь, и та оставляла слепок в его сознании, в его сущности.
Ему требовалось много ба-хионь, при его-то могуществе. Божественный дух — мощнейший источник энергии, но без совокупности духовной силы паствы, без их коллективной психической поддержки он рано или поздно утратит стабильность и начнет распадаться. Фактически смертные и формируют Всеблагого таким, каков он есть, вплоть до внешнего облика.
Все больше миров входило в его сферу влияния. При таких масштабах они то и дело добавляются просто сами собой — как тот же Госсак. Иногда и отпадают, конечно — по самым разным причинам.
Иногда приходилось разбираться лично. Бывало это нечасто — не так уж много событий заставляют бога сконцентрироваться и воплотиться в одной сущности. Всеблагий старался налаживать свои территории так, чтобы его вмешательство не требовалось, чтобы все работало само по себе.
Даже когда где-то появлялись чудовища, случались катаклизмы или эпидемии — смертные обычно справлялись с ними сами, и это давало им полезный опыт. Сознание собственного могущества, гордость за свою победу. Решимость сражаться с тем, что сильнее тебя.
Всеблагий помогал лишь самую малость — посылал видения, давал подсказки. Иногда раскидывал кое-где божественное оружие, которое могут поднять лишь истинные герои и короли. Обычно в них и не было никакой особой силы — просто символ, придающий уверенность в себе.
Ну вы знаете, как это бывает. Скажи кому-то, что оружие в его руках может держать лишь милосердный, справедливый и бесстрашный человек — и он неожиданно отыщет в себе эти качества.
А что еще важнее — другие их тоже найдут.
Но иногда все же случается то, с чем смертные не могут справиться в принципе. У них просто нет шансов. Например, когда, как сейчас, Кромку разрывает глобальной катастрофой, и миры… обрушиваются друг на друга.
Они все очень разные, эти миры, но при этом почти сливаются. Разделяющая их Кромка — это фактически несуществующий микрослой, околонулевое расстояние по одной из старших осей.
Но это самое околонулевое играет роль непроницаемой стены, не позволяющей смешаться несмешиваемому.
Миры очень разные. Светлым и Темным, например, вообще невозможно соседствовать — они сразу начинают взаимоуничтожаться. Их даже никто не творит специально, Светлые и Темные — они единственные возникают сами по себе, когда реальность где-то достигает критической массы, и из Хаоса ударяет первостихийный гейзер.