На Орротобе принято шумно отмечать день смерти доброго Бго. Закатывать пиры, ходить друг к другу в гости, обмениваться подарками, украшать дома и расцвечивать небо салютами. В этот день все поют и пляшут на площадях, а по улицам ездят повозки с разукрашенными бгодическими деревьями, на вершине которых вращает разноцветными глазами улыбающаяся голова.
И это, в общем-то, все, что осталось от культа Всеблагого. Да, он все еще господствующая конфессия планеты, почти половина орротобцев именует себя бгодеитами, и в каждом городе стоят храмы… но это давно уже просто привычка, культурная традиция. Верующих всерьез очень мало, и относятся к ним с легкой иронией и даже жалостью. Смотрят, словно на впавших в детство.
Нет, нынешний бгодеизм — это разукрашенное дерево на повозке, сказки про Бго, да пустые ритуалы над новорожденными, новобрачными и покойниками.
Всеблагий шел по улице. Широкой и светлой, окаймленной высотными зданиями, то и дело прерываемой гигантскими водосборными шестернями. Меж домов протягивались тросы контейнерной доставки и прозрачные трубы пневмопочты, окна в этот вечерний час сияли алым. Вся планета справляла наступление нового, 4248 года.
4248 год от Смерти Бгодеевой.
Смерти. Не рождения, а именно смерти. Дату рождения его аватары мало кто даже знает — это тоже религиозный праздник, но малозначительный… они все теперь малозначительные, кроме Дня Смерти. Его казнили самым мучительным образом, а теперь целая планета радуется по этому поводу, веселится, запускает фейерверки. Сегодня у всех хорошее настроение, семьи сплачиваются, люди и нелюди вспоминают о том, чему учил их Бго Просветленный.
Что ж, история порой выкидывает и не такие коленца.
Подумать только, четыре тысячи лет… почти пять, если считать не в орротобских годах, а в усредненных, общемировых. А кажется, будто вчера. Для богов время летит стремительно, века мелькают, словно спицы в колесе. Именно поэтому так хочется иногда притормозить, остановиться, пожить хоть несколько десятилетий в обычном смертном теле.
Медленно поднимаясь над планетой, Всеблагий оглядывал ее своими разноцветными глазами. Правый смотрел в прошлое, левый — в будущее. Он проглядывал альтернативные ветки событий, смотрел на то, каким Орротоб был, каким стал, каким мог стать, каким еще, возможно, станет… и радовался тому, что видел.
Все было не зря. На Орротобе все еще полно проблем, у него все еще куча недостатков — но он проделал огромный путь и стал гораздо лучше. Его обитатели стали гораздо лучше. Они повзрослели, они поумнели. Они все больше прогрессируют. Им уже почти не нужны боги, чтобы направлять их и утешать, они вполне справляются сами.
Почти не нужны. Кое в чем Всеблагий все еще может им помочь. Выйдя за пределы звездной системы, он коснулся гиперболического астероида. Через восемнадцать лет тот столкнется с Орротобом и уничтожит девяносто восемь процентов жизни… уничтожил бы, если бы Всеблагий не отклонил его в сторону. Теперь его появление заметят только астрономы.
Придет время — и Всеблагий перестанет быть нужен и для этого. Придет время — и жители Орротоба сами выйдут в космос, сами научатся отражать такие угрозы. Возможно, еще три-четыре столетия, и Всеблагий сможет окончательно их отпустить.
От этой мысли ему было чуточку грустно — но он чувствовал и гордость. Радовался за тех, чьи детские годы подходят к концу, кто уже вот-вот вырвется из своей колыбели.
Смотрел вслед идущему уже по другой траектории астероиду — и радовался.
Радовался — и с ностальгией вспоминал, как сам был когда-то смертным… изначально, а потом еще несколько раз аватарой. По сути боги — это ведь и есть просто окончательно позврослевшие смертные. Финальная стадия развития. И отношения смертных и богов тоже похожи на отношения детей и родителей.
Как и родители, боги бывают строгими или ласковыми, заботливыми или безразличными. Иногда чрезмерно заботливыми. Иногда абсолютно безразличными. Иногда настолько строгими, что это кажется жестокостью. Все боги разные, и все смертные тоже разные — а потому и отношения между ними бывают самыми разными. Иные боги портят и развращают свою паству, иные полностью бросают на произвол судьбы. Иные смертные навечно остаются молящимися пням дикарями, иные проклинают и ненавидят своих богов.
Но обычно рано или поздно они все-таки взрослеют — и приходит пора расставаться. Одни при этом оставляют в душе крохотный уголок для веры предков, другие лишь смеются над глупыми древними сказками… это не имеет значения.
Главное, что рано или поздно они все-таки взрослеют — и боги становятся излишними.
И это хорошо. Пока смертные надеются на богов, пока их оберегает незримая небесная длань, они не поднимутся к истинным высотам. Останутся хрупкими и нежными тепличными растениями, не способными существовать самостоятельно.
Поэтому самое лучшее на определенном этапе — полностью оставить их в покое. Окончательно исчезнуть из их жизни и позволить развиваться самим.