Мамонты опомнились быстрее, чем люди. Мама с трудом развернулась в тесном ущелье, до крови ободрав шкуру на заду и процарапав бивнями борозды в мягком камне. Белолобый застрял, Мама навалилась на него, пытаясь помочь. Хреса в ужасе заорала… В самый последний миг Белолобый освободился и, чуть не запутавшись ногами в бивнях своей подруги, бросился наутек.

Глыба обрушилась на дно ущелья в том самом месте, где мгновение назад стояла Мама. А сверху уже летели новые камни. Мамонты со всех ног помчались обратно, к широкой лощине, по которой они поднимались до того, как свернули в ущелье. Позади гремело и грохотало, земля вздрагивала под чудовищными ударами. А наверху, там, где между двумя каменными стенами виднелась узкая полоска неба, крошечными пятнышками чернели головы ликующих гуганян. Когда грохот немного поутих, Орми услышал их крики:

— Вон отсюда, паршивые выродки! Идите, куда вас гонят! Нечего сворачивать с торного пути! Мы еще посмеемся над вами, грязные твари!

— Вот оно как, — сказал Кулу, трясясь на спине мамонтихи. — Я думал, за нами гонятся. А нас, оказывается, ГОНЯТ, как пленных на съедение.

— Так и есть, — хмуро произнес Элгар. — Они предвидели, куда мы пойдем, и приняли меры, чтобы мы не смогли воспользоваться обходной дорогой.

Они вернулись в лощину и двинулись прежним путем на восток. Гуганян не было видно, но все понимали, что расстояние между ними должно было сильно сократиться после неудачной попытки уйти через боковое ущелье. Вероятно, враги теперь следовали за ними по пятам.

Вскоре начался крутой подъем, отнявший у измученных животных последние силы. И вот мамонты выбрались на заснеженное плато.

Слева и справа возвышались белые пики. А посередине был проход, равнина постепенно сужалась к востоку и в конце была перегорожена грядой невысоких скал.

Элгар взглянул на этот кряж, и черты его лица вдруг изменились: морщины разгладились, взор прояснился.

— Ну, вот и все, — сказал он, — Сомнений не осталось. Теперь мне ясно, что нам уготовано.

— Ты что-то увидел? — спросил Энки.

— Да. Я узнал место. Мы на перевале. За этой грядой начинается спуск в долину Иггир.

— В Темную землю, — вздрогнул Орми.

— В Темную землю, — как эхо, откликнулась Эйле. Ее голос звучал глухо и торжественно.

— Что же делать? — пробормотал Аги, бледнея. — Ведь туда нет хода никому живому.

— Встанем здесь и примем бой, — хрипло произнес Кулу. — Встретим смерть как подобает. Давно бы так поступить, когда сил еще было побольше. А теперь, хоть бы и не Темная земля там, за перевалом, все равно через пару дней околеем от холода.

— Нет, — покачал головой Орми. — Принять бой для нас то же, что сдаться. Ведь ясно, что нам не одолеть эту орду. А права на смерть у нас нет.

— Гуганяне думают, что это они загнали нас на перевал, — сказал Элгар. — Но они ошибаются. Не они привели нас сюда. Взгляните!

Обернувшись к своим спутникам, Элгар высоко поднял руку, чтобы все смогли увидеть голову Уллины Великой. Он держал ее за волосы лицом к ним. И Орми, затаив дыхание, глядел, как голова, движимая неведомой силой, медленно поворачивается… пока ее застывший взгляд не обратился к востоку, к низкому кряжу, за которым лежала Темная земля.

— Уллина и Имир указали нам путь, — сказал Элгар тихо. Эйле рассмеялась.